Я присел на корточки и заглянул в глаза ее дочке. Зареванные,
испуганные, но благодарные.
— А ты? — спросил я у нее.
— Д-да, — ответила девочка. Я смахнул большим пальцем слезу с ее
скулы и потрепал по макушке.
— Умница. Ты храбро держалась, — я перевел взгляд на ее мать. —
Что вы тут делаете посреди ночи?
— Мы шли за моим мужем. Он здесь неподалеку в одном из игровых
залов…
— Часто играет? — спросил я.
— Каждый день. А когда нет денег он занимает. Сначала у друзей,
но никто ему уже не дает в долг, так что теперь…
— Не продолжай.
Я посмотрел на его дочку. Худощавая, явно недоедает. Внутри
меня, обжигая грудную клетку, вспыхнула злоба. Почему моя дочь,
которая имела все блага мира умерла, а у него есть возможность
наблюдать как его девочка растет. Учить ее. Проводить время рядом.
Но вместо этого ублюдок спускает все деньги в игровых
автоматах.
— Покажи, где конкретно он сидит, — сказал я женщине. Она
послушно кивнула, взяла дочку за руку и спешно повела меня по
улице.
Ночной Кобе почти всегда оставался оживленным. Воздух переполнял
звук паромов, шум пароходов, звонкие голоса девиц в квартале
красных фонарей и металлический лязг игровых автоматов.
Наперерез нам вышла молодая девушка, после чего присоединилась к
нашей компании по правую руку от меня. А вот и моя подруга -
Кирико.
Женщина с дочкой шла чуть впереди и показывала дорогу.
— Опять лезешь не в свои дела? — спросила девушка.
— Это мои дела. А тебя они должны волновать меньше всего,
Кирико.
Она надула пухлые губы, но ничего не ответила.
Мы остановились у небольшого здания с желтыми фонариками под
крышей. Дверь была распахнута, но проем загорожен шторами из
бамбука.
— Дай ей двести пятьдесят тысяч иен, — я кивком головы указал на
женщину с ребенком впереди.
— Ахиро… — засомневалась Кирико.
— Я сказал: дай ей деньги. Не тебе ими распоряжаться. Ты
получаешь свою долю, остальное не твои заботы куда и как я их
трачу.
— Хорошо.
Я подошел к женщине.
— Вам сейчас дадут деньги. В ваши руки. Поклянитесь мне, что вы
их пустите только на себя и на ребенка. Ни единого иена не дадите
на игры.
Она закивала головой.
— Обещаю.
— Ваш муж здесь? — спросил я.
— Да.
— Как он выглядит?
— Высокий, худой. Макушка почти лысая, только волосы на затылке
и висках. А лицо… вы поймете, господин.
Я кивнул и, отодвинув шторы, вошел в игорный зал. Внутри было
накурено. Сизый дым был таким плотным, что можно, как говорят
японцы, топор повесить.