Чисто рефлекторно я решил подергать ручку. Дверь открылась.
Створка с тихим скрипом петель пошла внутрь, освобождая мне проход.
Никаких “сим-сим-салабим”, просто надо было сразу толкнуть дверь и
войти.
Но я вторгался в чужую собственность, а значит по большому счету
нарушал закон. Но, с другой стороны, если я действую в интересах
кредитора, то я имею полное право вынести из квартиры заемщика
вещей на занятую сумму, оставив бумагу с адресом ростовщика. Здесь
моя совесть чиста.
Грязна она была у тех, кто занимался наркоторговлей и доводил
людей до этого состояния. И рано или поздно, но у меня дойдут руки
и до них.
Оглянувшись по сторонам, я вошел внутрь и прикрыл за собой
дверь. Внутри стоял влажный прелый воздух. Изначально мне
показалось, что в нем присутствуют тухловато-приторные нотки, но я
смахнул это на общее отсутствие проветриваемости помещения.
Под ногами валялась куча битого стекла. По коридору прямо
виднелась кухня с задернутыми плотными шторами. Пластиковые тарелки
из-под блюд быстрого приготовления. Пачки из-под чипсов, пустые
пластиковые бутылки и разбросанные пачки с медикаментами.
Хаос царивший вокруг вызывал у меня дурное чувство. Я медленно
шагал по коридору вглубь, стараясь аккуратно ступать по стеклу,
чтобы не шуметь. Просто, чтобы не спугнуть животное, что жило
здесь. Вдруг оно уже услышало меня и поджидает с “розочкой” от
стеклянной бутылки за углом?
На кухне было пусто. Сковорода со сгоревшей яичницей черного
цвета, над которой жужжали мухи, и кран из которого мелкой-мелкой
струйкой бежала вода.
Дальше я заглянул в уборную комнату. Метр на метр. Душевая
кабинка и унитаз да стиральная машинка с вертикальной
загрузкой.
Оставалась одна единственная комната, отделенная от остального
мира одеялами вместо дверей, свисающими аж до самого пола. Я
несколько секунд смотрел на эти два запачканных серых покрывала,
прежде чем потянулся рукой к одному и вошел в комнату.
Меня чуть не вырвало. Внутри стоял омерзительный до ужаса запах
разложения, от которого дыхание свело на раз. Глаза заслезились. Я
прикрыл рот и нос рукой, после чего вышел из комнаты, чтобы сделать
несколько вдохов и повторить попытку.
В этот раз у меня получилось. Сначала я не понял что произошло.
Вернее что источало этот зловонный смрад. Нанаки Юдзи сидел на
коричневом старом кресле, запрокинув голову набок. Возле кресла
стоял небольшой столик, заваленный жгутами, жестяными пивными
банками, но самое главное — черный “глок-семнадцать”. Пистолет
девяти миллиметрового калибра. Я подумал, что он застрелился. Но
эта мысль ушла сразу, потому как почему никто тогда до сих пор не
вызвал полицейских?