Полицейский достал из своей рабочей сумки пакет от Захарыча.
Бумажки.
Артур надел перчатки и принялся разбирать содержимое задницы
мертвеца…
— Вот, нашел у Мокрецова под паркетом,
— в кабинет влетел запыхавшийся
участковый и протянул Артуру тонкую записную книжку.
Полицейский оглядел паренька. Как знакомо…
— Спасибо, присаживайся,
— Артур жестом указал участковому на стул
напротив себя и открыл принесенную им записную книжку с тисненными
буквами: «Мокрецов М.А.»
«Я целую Жанну в губы, и мы поднимаемся на борт. Ее
чертовы кудряшки летают на ветру и лезут в глаза. Я люблю
ее.
Вспомни!»
«Анечка привстала и напрягла ножку, а потом оперлась
на нее, заверещала и вылупила глаза, громко охая от удивления. Шаг,
еще шаг, она протягивает руки ко мне. Это первые шаги моей
дочери».
На этих словах Артур потерял терпение и пролистал до конца
записную книжку.
«Это самое сильное мое воспоминание. Борись! Борись
до смерти!
Когда я создал свое первое ООО и стал жертвой
мошенников, у нас с Жанной не осталось ничего. Ей пришлось продать
все свои украшения и все хоть сколько-нибудь ценное. У меня самого
к тому моменту уже не было ни гроша. Против воли своих родителей
Жанна продала даже бабушкину квартиру, оставленную ей в наследство.
Я был беден и жалок, а она лишь сказала: «Я твоя, я» – отдав мне
все деньги.»
«Так вот откуда эти слова, вырезанные на запястье покойника, —
подумал Артур. — Чувство вины. Он точно убил свою жену».
Артур поблагодарил участкового за помощь, игнорируя его вопросы
о ходе расследования дела Мокрецова, стараясь скорее выпроводить
любопытного коллегу за дверь.
Когда-то он и сам был таким: молодой, горячий, жаждущий найти и
непременно наказать всех гадов по справедливости… А потом понеслись
годы службы: выезды на случайные убийства по пьяной лавочке в
квартирах маргиналов, смерти младенцев от рук их же собственных
матерей, пустые глаза жертвы группового изнасилования и нелепые
оправдания, что нет доказательств, чтобы навсегда закрыть группку
обдолбавшихся мажоров, лишь потому, что отец одного из них важная шишка в
городе, а после самоубийствонесчастной девчонки…
За годы службы Артур очерствел и был полностью разочарован в
своей профессии. Лишь размер кошелька и его содержимое решают, кто
прав. Глаза полицейского больше не горели, а служба превратилась в
обыкновенную работу, выполняемую по знакомому алгоритму с кучей
сопутствующих бесполезных бумажек.