В целях оптимизации офис Виктора было
решено перенести из города в область, но, увы, совсем в другую
сторону от того места, где он жил. Время в пути до работы
увеличилось ещё на час и теперь составляло три часа сорок пять
минут в один конец, сменилось и руководство. Некогда любимая работа
больше не приносила той радости, что раньше и вызывала теперь
столько же интереса, сколько и ждавшая его дома Адель.
Адель же напротив, была чрезвычайно
довольна своим решением жить за городом. Один раз пропустив визит к
парикмахеру, она поняла, что вполне может обойтись простой бытовой
краской для волос, маникюр можно делать и в местном салоне красоты,
а спортзал и вовсе ненужная и затратная история. Адель всецело
погрузилась в материнство и заняла почётные должности председателей
родительского комитета в детском саду и совета собственников в
коттеджном посёлке, где они с мужем жили. А позже и вовсе ударилась
в эзотерику, бесконечно раскладывая карты таро на обеденном столе и
зажигая благовония в каждой комнате дома, отпугивая злых духов и
приманивая удачу. С каждым месяцем важность Адели возрастала,
увеличивалось и количество её клиенток, жаждущих получить
предсказание раскладов на таро. По мере того, как рос
профессионализм новоявленной гадалки и гуру самопознания, росла и
её жопа, давно позабывшая о приседаниях и велодорожке.
«Аделька-сарделька», — всякий раз
проносилось у Виктора в голове, когда он поздним вечером переступал
порог дома, молясь всем богам, чтобы жена спала и не услышала его
тихих шагов.
Но Адель не спала. Чем больше
становилась цифра на её весах, тем сильнее она желала любви и ласк,
приводя тем самым в суеверный страх своего уставшего после долгой
дороги мужа. Постепенно от той тонкой и звонкой молодой женщины,
бесцеремонно запустившей ему руку в штаны на первом свидании, не
осталось ничего, кроме надменного взгляда и безграничного чувства
собственной значимости. И вот, когда обвисшее пузо
Адельки-сардельки окончательно спрятало её лобок под мягкими
волнами теста, Виктор сдался.
С того дня ненасытное лоно игривой
тигрицы каждый раз оставалось неудовлетворённым, а её омерзительный
рот, жирно вымазанный розовой помадой, каждое прямым текстом
заявлял Виктору, что «член есть не только у тебя», намекая на
возможную измену. Виктор очень хотел, чтобы так и случилось, даже
как-то поставил в церкви свечку за исполнение своего желания, но до
сих пор претендентов на пышные груди, которыми можно расколоть
тыкву или передушить всех цыплят в курятнике, почему-то не
находилось, и раз в несколько месяцев, чаще в нетрезвом состоянии,
Виктор продолжал исполнять свой супружеский долг.