На следующий день мать уговорила
Виктора позвать Адель на свидание, и Виктор согласился — ему было
плевать и не было сил спорить с матерью. Адель и Виктор сидели в
кафе и говорили о чём-то… сейчас он уже и не помнил, о чём именно.
Она выглядела заинтересованной, но была похожа на снежную королеву.
Красивую и неприступную. Такая вот была Адель Ивановна
Куропаткина.
От того Виктор очень удивился, когда
она положила ему руку на ширинку, расстегнув молнию своими тонкими
аристократичными пальцами, проникнув в самые недра его брюк, и
невозмутимо произнесла: «Пожалуй, достаточно разговоров».
Виктор был так ошарашен поведением
собеседницы, что лишь медленно кивнул, когда она попросила счёт,
так и не вынимая руку из его штанов и продолжая беседу о чём-то
возвышенном.
В такси Адель, ничуть не смущаясь
водителя, вновь расстегнула Виктору штаны, и тогда он понял, что
обколотые филлерами губы никак не влияют на мастерство женщины.
Свидания продолжались. Виктор сам не
понимал, как всё это происходит, но в один прекрасный день Адель
сделала ему предложение, и он не нашёл причин, чтобы ей отказать.
Они поженились. Так Адель Ивановна сменила фамилию с Куропаткиной
на Хомякову.
Через год родился Миша. С самого
раннего детства его учили правильно держать нож и вилку, соблюдать
правила этикета. Адель настолько его опекала, что одна только
мысль, невзначай высказанная Виктором, о том, чтобы отдать его в
муниципальный сад, привела её в экзистенциальный ужас. Больше
Виктор своего мнения на этот счёт не высказывал. Слишком сильное
впечатление на него произвёл припадок супруги.
Миша рос болезненным и аллергичным
ребёнком, что явилось последним аргументом Адель в пользу переезда
в пригород.
Коттеджный посёлок, который выбрала
Адель, был совсем недавно отстроен, и ещё не все соседи успели
заселиться. То и дело с разных сторон доносились разрывающие мозг и
душу звуки перфораторов, не замолкавшие ни днём ни ночью.
Виктору было сложно уснуть и тем
более сложно проснуться, он почти не отдыхал. Адель же, напротив,
воодушевлённая новыми горизонтами, сияла бодростью и энергией. Это
раздражало Виктора. Как и то, что от супружеской жизни в самом
прямом её понимании остались лишь… Впрочем, он не смел об этом
заикнуться перед самыми добросердечными и искренними оправданиями
жены. По началу Виктор пытался как-то исправить ситуацию. Дарил
цветы, конфеты, красное бельё, старался больше времени проводить с
женой наедине, но все его чаяния разбивались о толстую скорлупу
снежной королевы, лишь позволявшей и никогда не желавшей
по-настоящему. Вся эта тупая техничность и мнимая деланность для
галочки во время процесса вскоре отбили всякое желание у Виктора.
Адель же, казалось, всё устраивало. С Настей было не так…