— Позвольте-с, сударь, — скрипнул
голос рядом с Матвеем, и невесомая сухая рука с толстыми кривыми
ногтями легла ему на плечо.
Сухая желтоватая кожа, натянутая
маской на костлявый череп, уродливая шляпа и безумный взгляд.
Матвей вздрогнул и открыл рот в немом удивлении.
Между тем незнакомец аккуратно
отстранил Матвея и прошёл вперёд к тому месту, где совсем недавно
стояла ещё живая незнакомка. Изобразив нечто похожее на реверанс и
передразнив последние жесты покойницы в сторону Матвея, смеясь и
блестя безумием в бегающих рыбьих глазах, он ловко спрыгнул на
рельсы и принялся танцевать, изгибаясь в глумливых неестественных
позах.
Собравшаяся толпа, казалось, не
замечала Безумца, теснившие её полицейские тоже, игнорируя
постороннего на рельсах и от того словно становясь соучастниками
дикого перфоманса и надругательства над самой смертью.
Матвей с силой зажмурил и потёр
уставшие раскрасневшиеся глаза, а когда снова открыл их, странное
ведение исчезло: безумец испарился. Не находя разумного объяснения
увиденному, Матвей всерьёз обеспокоился своим вероломным решением
подчиниться воли матери и сходить на сеанс гипноза: «Идиот», —
укорил он себя, вспоминая все когда-либо слышанные им истории о
методах внушения и зомбирования.
Увиденная сцена самоубийства так
сильно потрясла Матвея, что он почувствовал приступ удушья и
немедленно покинул катакомбы метрополитена, чтобы глотнуть свежего
уличного воздуха. В этот вечер он решил добраться домой на
автобусе.
Оказавшись внутри своей просторной
холостяцкой квартиры, Матвей первым делом решил прослушать запись
сеанса гипноза, отправленного Анной. Благо, женщина ответственно
подходила к выполнению своих обязанностей и выполнила все условия:
запись была направлена на электронную почту Матвея тотчас, как
только он покинул её приёмный кабинет со странными сюрреалистичными
картинами на стенах.
Первым, что отметил Матвей, услышав
звук собственного голоса было то, что манера разговора совсем не
соответствовала тому, как он обычно вёл диалог. Стиль речи
говорящего был далёк от современного, хотя и воспринимался весьма
разборчиво. Голос определённо точно принадлежал Матвею, но будто
был отдан в аренду кому-то другому.
Ипполит Серебряков представился,
назвал дату своего рождения — 1802 год. Рассказал о своём быте, о
месте рождения — Петербург. У Ипполита имелась сестрёнка, в раннем
детстве погибшая от холеры, отец происходил из разорившегося
дворянского рода и сильно пил, а мать работала прачкой. В браке
поэт не состоял, детей, насколько ему было известно, не имел.