Всего лишь
один последний спектакль. И потом — новая жизнь. Я в это верю всем
сердцем.
Я миновал
темный коридор, остановился за кулисами, всматриваясь на сцену и
пытаясь понять, когда мне выходить.
Зал
погрузился в полумрак, и на сцене зажглись два прожектора,
высвечивая фигурку Виктории Борисовны. Она была вся в черном, с
огромными усиками из проволоки, и, будто этого было мало, жирными
усищами, нарисованными гримом. В завершение всего, я бы сказал,
жутковатой вишенкой на торте были её ужасно страшные, но,
безусловно, милые глаза.
Одного
режиссёр не учёл — заслуженную артистку не спрятать за гримом. И
потому Виктория Борисовна вышагивала по сцене важно, тряся
лапками-палочками, выдавая с интонацией Ивана Грозного:
— Я
козявочка, вот моя справочка! — и повторила, делая акцент на
последнем слове, придавая ему такой значимости, что все дети
невольно уставились на бумажку в ее руках: — Справочка!
«Уже с утра
приняла», — понял я, выскакивая на сцену.
— Муха,
Муха, Цокотуха, Позолоченное брюхо! Я купил для ней калоши, Чтобы
не промокли ножки…
И я играл.
Вкладывал душу. Отдавался своей роли как самой главной и
единственной. Погружался в нее полностью, как учили преподаватели в
мастерской.
Дети в зале
так и замерли, затаив дыхание. Я вкладывал в каждую фразу всю свою
энергию, жил ролью, пусть и была она такой маленькой и
нелепой.
Следом за
мной, обдавая всех крепким перегаром, на сцену вышел Константин
Валерьянович в роли блохи. Он видимо был с утра в гримерке у
Виктории Борисовны, потому что ничего сказать толком уже не смог и
лишь мычал. Но как мычал! Вон, сколько экспрессии в звуках, сколько
боли и нерва! Настоящий актер!
—
М-м-мы-ф-ф!
Я подскочил
к козявочке, чтобы начать диалог. Но вдруг почувствовал, как что-то
в груди неприятно кольнуло. И в ту же секунду резкая
простреливающая боль не дала даже вздоха сделать, все схватило
внутри. Я едва не закричал от боли. Только невероятным усилием воли
заставил себя смолчать.
— Сам
Тараканище! — воскликнула Виктория Борисовна, напоминая, что сейчас
мне нужно начать диалог.
Пошатываясь, я глянул на нее, едва не завалившись
навзничь. Она смотрела на меня с удивлением и тревогой. Видимо
видок у меня был еще тот, потому что она одними губами
прошептала:
— С тобой
все в порядке?
Попытался
кивнуть, но нет. Со мной все было не в порядке. Такого раньше я
никогда не испытывал и потому сейчас пытался разобраться что же
происходит. Заминку мою невероятно профессионально отвел Константин
Валерьянович