— Княжич Басманов-Астафьев находился в
глубокой коме, когда его доставили. Лучшие специалисты трудились
над его излечением. И я не позволю прервать процес лечения из-за
каких-то там прихотей…
— Вы забываетесь, доктор!
— Не смейте затыкать меня в моём же
госпитале! Зададите вопросы после того, как он будет готов. И не
раньше! А теперь попрошу вас оставить палату, больному требуется
покой!
Требуется покой… Да отдых мне сейчас не
помешает…
В этот раз мне хорошо и спокойно. Ни
кошмаров, ни странных видений. Ничего. Я просто сплю.
За окном палаты глубокая ночь. Полоска
лунного света отчётливо видна в темноте. В палате только я один.
Жидкость в аквариуме ни тёплая, ни холодная. Видимо, я настолько
привык к её температуре, что просто не ощущаю её.
Пробую пошевелиться и у меня это выходит
без всяких проблем — руки, ноги и всё прочее на месте. Значит или
мне тогда, на палубе, показался треск собственных костей, или же
меня уже как следует подлатали.
“Неважно! Это всё не важно!” — ликую я
мысленно. — “Важно только то, что скоро я выберусь из
аквариума!”
Нужно как-то подать знак, что со мной
уже всё в порядке, что меня нужно вызволить из этой ёмкости, из
этой палаты, из этого заведения. Ненавижу больницы!
Я хлопаю ладонью по стеклу, преодолевая
сопротивление жидкости, затем ещё и ещё. Но никто не приходит.
“Наверное, не слышат!” — думаю я и
начинаю бить по толстому стеклу кулаком, прилагая с каждым ударом
всё больше и больше усилий.
“Да выпустите же меня! Достало тут
плавать!”
Я собираюсь с силами и бью со всей дури
по стеклу. К своему удивлению, я обнаруживаю, что моя рука закована
в броню экзоскелета. Удар получается такой силы, что стекло
разбивается в дребезги и меня выносит из останков аквариума прямо
на больничный пол, аккурат под луч лунного света.
С трудом встав на ноги, я осматриваюсь и
отчетливо вижу, как из бедра торчит кость, а всё остальное тело
представляет собой один сплошной кровоподтёк.
Бледный свет луны вдруг становится
ярким, желтым. Я поднимаю глаза и вижу, что за окном вместо луны
уже светит солнце. Точнее не солнце, а только его золотистый ореол.
А всё остальное закрыто луной. Полное солнечное затмение.
— Чёрт возьми! — ругаюсь я вслух. —
Значит и это сон!
Я просыпаюсь от прикосновения к волосам
— кто-то нежно их поглаживает, легонько перебирает пряди. Мне очень
хочется, чтобы это делала София и поэтому я не спешу открывать
глаза, продлевая мгновение.