Так и делаем.
Ближе к полуночи большие и маленькие распределяются по комнатам и готовятся ко сну.
На предложение обосноваться не со мной, а с ребятишками Маруся отреагировала с энтузиазмом, заявив, что уже взрослая и не станет бояться Бабайку.
Даже Грозный около получаса затих в нашей комнате, лишь я продолжаю сидеть в кресле так и не поднявшись на второй этаж коттеджа. Свет везде выключила, оставив гореть настольную лампу. Прислушиваюсь к треску дров в печи и к малейшим шорохам в детской. Мне переживательно за дочь, так что сна ни в одном глазу.
Но вместо Марусиного голоска раздаются шаги по лестнице.
— Почему ты здесь? — долетает вопрос Демида. — Юль, если для тебя настолько противно быть со мной в постели, то ложись. Лучше я переночую тут.
— Нет, дело не в тебе, — спешу объясниться. — Я просто не хочу спать.
Демид замирает за креслом, прямо за моей спиной и кладет тяжелые ладони на мои плечи, осторожно разминая их. Ведет теплыми руками к шее, потом целует меня в макушку. Отпускает и садится на противоположное кресло.
Несколько минут молчим, погружаясь в тишину уснувшего дома. Я не рвусь как-то развлекать Грозного, смягчать эту неловкую паузу, возникшую между нами. Демид тяжело выдыхает, тянется к столику и подталкивает ближе ко мне вазочку со сладостями.
— Зефир хочешь?
— Эм…нет, он вредный, — морщусь я. — Не люблю сладкое, не хочу.
— И что? Ты тоже вредная, но…я же тебя хочу…
Вздрогнув, вскидываю брови. Вокруг нас царит полумрак. Должно быть, Грозный не видит, что едва не довел меня до инфаркта.
— Вот так пошутил, — дрожащими губами шепчу, — ты просто король юмора, — при этом не смеюсь.
Грозный обжигает прямым взглядом, опровергая мои слова:
— Я серьезно, Юль.
— Прости, но я не готова, — напряженно встаю с кресла. — Не нужно было поддаваться Марусиным мольбам и вообще приезжать. Я ведь знала, что этим закончится, но все равно согласилась.
Шагаю в темную глубину дома. Грозный идет за мной.
— Подожди, — ловит меня за локоть около лестницы. — Я не давлю. Просто дал знать, что ты очень манкая женщина, и я был бы не против стать с тобой ближе. Но если не хочешь, я не оскорблюсь. Уж не настолько голодный до женщин.
Упрямо мотаю головой. Обнимаю себя руками. Ощущаю одновременно жар и холод. Бред какой-то. Не бывает такого, чтобы тело швыряло из ледяного озноба в нестерпимый огонь!