– В некотором роде. Это старость, Гуров. Общее увядание организма на фоне вконец расшатанной нервной системы. Есть одна мысль, навязчивая мысль, которая его мучает. Я поняла это почти сразу, как увидела его. Он чего-то боится.
– Ты умеешь читать мысли?
– Нет! – ответила Римма резко. – Я их не читаю, как книгу. Просто чувствую. И не сами мысли, а эмоции, вызываемые ими. Страх – самая сильная из эмоций. Когда человек чего-то боится, воздух вокруг него звенит. Тоненько, как струна. Вот послушай как-нибудь сам! А если страх сильный, он сгущает воздух. Достаточно провести рукой у лица такого человека. Вот так. – Римма медленно скользнула расставленными пальцами в нескольких сантиметрах от Андрея. – И сразу почувствуешь, что консистенция воздуха не такая, как обычно. И ещё: чем светлее мысли, которые явились причиной страха, тем этот воздух теплее. Впрочем, я вас, наверное, утомляю деталями.
– Нет, это очень интересно! – возразил Вадим. – А ты можешь сказать, о чём сейчас думаю я?
– Даже заморачиваться на этом не буду! – отрезала Римма. – Достаточно того, что я сказала несколько слов Гарену. Теперь он меня никак в покое не оставляет: уверен, что я проникла в его великую тайну. А это не так! Единственное, что я знаю – когда-то давно он совершил преступление. Убил человека. Он его не любил, но убил случайно. И есть женщина, девушка, которая ему очень дорога. Думаю, это дочь Гарика, только дочь можно любить такой нежной и спокойной любовью. Она любила того, убитого. И с тех пор Гарен боится, что она узнает, что это сделал он. Не сейчас – так после его смерти. Это его мучает. Он думает, она его ненавидеть будет. Вот, в общем, и всё.
– И ты ему всё это сказала? – уточнил Андрей.
– Нет. Я просто сказала, что его мучает совесть, и если он хочет себе помочь, ему нужно всё рассказать. Вроде исповеди. Рассказать именно ей. Тогда, возможно, и болезнь отступит. Но, как видите, этот простой совет его не удовлетворил! Впрочем, ерунда, хватит об этом... Холодная у нас осень, – заметила Римма рассеянно, словно только для того, чтобы чем-то сменить разговор. – Думала, что промокну в этих туфлях, но нет, обошлось. Что ж, теперь вы рассказывайте!
– О чём... рассказывать? – неуверенно переспросил Климов.
– Столько месяцев не виделись – и не о чем?