— Попа у тебя даже тогда была что надо, — с улыбкой замечает Роберт, возвращая на экран кадр девочки в шортах. — Разве не похожа? Одно лицо.
Я внимательнее вглядываюсь в снимок. Мы с Полинкой в этом возрасте и правда очень похожи. Тот же заостренный подбородок и даже нос пуговкой точь в точь. И манера ставить ноги носками внутрь, от которой я так давно пытаюсь ее отучить.
В груди вдруг так тепло становится от этого разговора. Вернее от возможности вести его с тем, кто имеет к рождению Полины самое непосредственное отношение — с ее отцом. Была бы моя воля, я бы сутками только ее и обсуждала. Бедные мои подруги. Года три назад стоило мне открыть рот, у них тотчас находилась куча дел, которые им срочно нужно было сделать.
— Глаза зато твои, — признаю я в приливе благодушия. — И улыбка. Вот посмотри на нее. Видишь? Так же широко улыбается. Будто хочет всех вокруг ослепить.
Роберт громко смеется. Чтобы показать фотографии, он придвинулся ко мне ближе и теперь его плечо задевает мое. Может это игра моего воображения, но я вдруг чувствую, насколько оно горячее.
— Это объясняет, почему ты вчера весь ужин просидела в очках. Боялась ослепнуть?
— Я и сейчас в очках, если ты заметил, но они не спасают, — я незаметно отодвигаюсь назад, чтобы увеличить расстояние между нами и заодно избавиться от его взгляда, намертво приклеившегося к моему лицу. — Глаза нет-нет да слезятся.
Роберт замечает это движение и улыбается еще шире.
— Ты иногда такой ежик, Снежок.
Положив на стол телефон, он стягивает себя футболку. К такому повороту событий я не была готова, а потому успеваю в деталях оценить и впечатляющую волну плеч, и мышцы, плотно облепивших его позвоночника.
— Купаться будешь? — уточняет он в пол оборота. — Скоро до места доберемся. Там можно набрать ракушек. Дети такое вроде бы любят.
И не только дети. Ни одна моя поездка на море не обходится без домиков для моллюсков в чемодане. Я потом раскладываю их на полках и когда протираю пыль, с теплом вспоминаю: это отсюда привезла, а это оттуда.
— Буду конечно, — чуть громче, чем нужно, отвечаю я и отворачиваюсь, чтобы выпутаться из сарафана.
— Ну наконец-то, — заговорщицки комментирует Роберт, давая понять, что эти слова адресованы лишь мне. — Я уже подумал, что ты меня за что-то наказать решила и с этим парашютом сегодня не расстанешься.