- Даруй! Не казни! Дзетки малыя…
Я отвернулся, не в силах смотреть на это колхозное
ничтожество.
- Ну и что с ним делать? А главное – что со стройкой?
Милиционер почесал затылок.
- Поехали – посмотрим.
Я погрузил работяг в «бобик» и покатил впереди. На стройке
милиционер обошёл возведённые стены, заглянул в колодец
канализации, осмотрел запасы материалов. Потом подошёл
вплотную.
- Вам завидуют, олимпиец. Деньгам, успехам. Не понимают, сколько
труда вложено. Хотят на халяву, считают украсть, что у вас, что у
колхоза, законным правом. Такие люди. Как динамовец динамовцу
предлагаю: беру стройку на себя. Через месяц с большего закончим,
тут второй этаж, кровля… Да, пока вода, сантехника, электричество,
это позже, к зиме. В общем, ночевать можно будет через месяц, днём
работы продолжим. Перезимуешь уже тут. Лады?
- Отлично звучит. Сколько?
Он снова двинул фуражку на голове. Возможно, тем самым
стимулировал мыслительный процесс, как у меня обращение к дракону
усиливало удар.
- Пятьсот по окончании. Отчитаюсь за каждую копейку. Лишнего не
потрачу.
Ударили по рукам. Посчитали, сколько ещё надо денег и на что.
Милиционер вызывал у меня куда больше доверия, чем Санёк по
протекции председателя колхоза. Однако через колхоз добыли более
половины материалов, включая лес-кругляк… Замкнутый деревенский
круг.
Запустив процесс строительства и не решив с продажей «мерса», я
убыл отрабатывать пограничный оклад – в Киев, на тренировки и
показательные выступления перед начальством Западного пограничного
округа. Уж там поинтересуюсь, долетел ли до их политотдела слух о
том злосчастном партсобрании? Соломахина, как мне говорили в
Минске, перевели. Но я, злопамятный, хотел удостовериться и узнать
– куда именно. Если в Москву, с выделением служебной площади, а при
генеральских связях и такое возможно, это очень странное
наказание.
Там был очень неоднозначный приём. Военные, привыкшие к
переводам по всему СССР, воспринимали Украину как очередную
пересадочную станцию в карьере, не особо задумываясь, в какой
национальной республике приходится жить несколько лет. Родившиеся
здесь не могли простить избиения Саченкова на чемпионате
страны.
После моральной акклиматизации заглянул в политотдел. Всё же
новоявленный молодой коммунист, не хухры-мухры. Перспективный
строитель светлого будущего. Заодно спросил про своё персональное
дело, о таком ЧП их посланец в Белоруссии сто пудов был обязан
доложить. Ни о чём таком в Киеве не знали, а Соломахин,
оказывается, продолжил служить на прежнем месте и в прежней
должности как ни в чём не бывало.