Люди с нормальным весом, перестав
тревожиться, взыграли, а худые так вообще ходят гордые и
хвастливые, сколько не говори им, что так нехорошо, толстые не
виноваты, что толстые, те несчастные с пониженной социальной
ответственностью просто не могут удержаться от соблазна купить ещё
десяток сдобных булочек и тут же слопать…
Худые хвастливо заявляли, что
эволюция начали чистку, а вот они избранные, но таких заставили
умолкнуть, когда скончался знаменитый и страстно любимый простым и
самым простым народом комик Славик Цуцик.
В тот же день траур провозгласили по
всей стране, простой люд оплакивал любимца, такого родного и
понятного, президент распорядился похоронить с высшими почестями
рядом с клоуном Никулиным, которого с высшими почестями хоронил
такой же простой и понятный президент Ельцин, он только Никулина и
понимал, считая его высшим светочем культуры.
Верховный Совет предложил наградить
Славика Цуцика посмертно орденом «За заслуги перед Отечеством».
Я стиснул челюсти, не удержался,
вырубил жвачник. Переключать нет смысла, на всех каналах одно и то
же, всё потому, что у нас крепкое государство, цельное, все в
едином порыве смотрят в светлое будущее, надежду всего
человечества, и все думают одинаково, мы же сплоченный народ, не
умничаем, как на гнилом Западе, а дружно и сплоченно поем: «Нам
хлеба не надо – работу давай!».
Поем-то поем, тут же сказал ехидный
мозг, но от работы прячемся, мы же не протестанты какие-то.
С Черноклювом, Бабурниным и с самыми
видными трансгуманистами обычно общаюсь по видеосвязи, но Бабурнин
живёт в соседнем подъезде, Черноклюв через дорогу, так что по
возможности время от времени собираемся и вживую.
Сегодня Бабурнин, бесцеремонно
предупредив, что будет через десять минут, пусть Алиса готовит то
самое вкусное печенье, вломился уже через пять минут, ещё в
прихожей хищно повел по сторонам длинным горбатым носом.
– Почему не пахнет вкусным? Марина
всё ещё на даче?
Я кивнул.
– Смородина и малина поспели. А потом
ещё крыжовник, какие-то чёрные ягоды на кустах и на двух деревьях.
И Марию припахала, та в ужасе.
– Хорошая у тебя семейная жизнь, –
одобрил он с живостью. – И дочь почти послушная.
– Проживи в браке лет тридцать, –
ответил я, – и у тебя будет такая.
Он в ужасе отшатнулся, почти
отпрыгнул, как кот при виде кобры.