Колонка на столе мигнула приглушенным
светом, мягкий женский голос произнес доверительно:
– Бабурнин и Черноклюв
подъезжают.
– Хорошо, – ответил я, – откроешь
обоим.
– Проверку на снаппер?
– Обязательно, – подтвердил я. –
Обязательно.
В широком экране домофона хорошо
видно, как к подъезду подкатил аурус предпоследней модели, место
водителя не занято, да и рулевой колонки уже не видно.
Бабурнин не вышел из авто, а
буквально выпрыгнул, живой, как ртуть, быстрый и наполненный
энергией. Я ждал, что взбежит по ступенькам, но он повернулся к
проезжей части и помахал рукой, как сигнальщик на корабле. Второй
автомобиль, тоже аурус, на скорости припарковался рядом педантично
точно, машинный интеллект ещё ребенок, юморить и шалить пока не
умеет.
Черноклюв вышел несколько замедленно,
хотя уже не в сверхтяжёлом бодибильдерском, когда гора мышц
сковывает суетливость жителя больших городов, но всё же, как
говорят, человек с весом, хотя раньше под таким словосочетанием
подразумевалось что-то другое.
Разговаривая, поднялись по
ступенькам, дверь пару секунд изучала обоих всеми сенсорами уже не
столько на предмет безопасности, а выискивала признаки снаппера, но
распахнулась быстро, словно отстреленная крышка межконтинентальной
ракеты.
Когда вошли в лифт, я отвернулся от
экрана, а от колонки на столе тут же донесся тихий голос:
– Кофе, печенье?..
– Подожди, – велел я. – У Черноклюва
давление какое, учла?.. Может быть, лучше компот…
На экране оба выходят из лифта,
похожий на бобра Бабурнин, чёрные волосы всегда блестят, как
мокрые, и такие приглаженные, будто только что вынырнул из реки, и
рослый, как Иггдрасиль, могучий Черноклюв, в недавнем прошлом
сражавшийся за титул «Мистер Вселенная». Бодибильдер, а теперь мой
заместитель в партии трансгуманистов, странные трюки проделывает
жизнь.
Дверь со щелчком распахнулась,
Бабурнин влетел в прихожую стремительный, быстроглазый, он всегда
почти бегает, широко улыбнулся во все тридцать два
металлокерамических зуба и вскинул руку в малость карикатурном
приветствии. Черноклюв вдвинулся следом, огромный, широкий в
плечах, суровый, как льды Гренландии, взглянул сверху вниз и с
галактической неспешностью протянул руку.
– Всё в порядке?
Даже голос прозвучал как удар гонга,
густой и медный, прокатившийся по обширной кухне-гостиной,
отразился от стен и некоторое время пометался всё больше затихающим
эхом. Я принял его ладонь, огрубевшую от гантелей и штанги, сжать
даже не пробовал, проще выжать воду из наковальни.
