Я похлопал ладонью по столу.
– Тихо-тихо, ишь крылья распустили!..
Если не выиграем выборы, всем нам крышка ещё раньше. Как и
человечеству.
– А если и победим, – сказал Фауст
грустно, – кто нам позволит рулить? Так что Рагнарёк или
Армагеддон… какая разница? Это только мы знаем, что вот-вот рухнет
всё, а народ живёт, будто ничто не изменилось и никогда не
изменится!
– Народ должен быть доволен, – изрек
Черноклюв. – Меньше знаешь – лучше спишь и голосуешь, как
подсказывают.
Аркадий промолвил томным, как вечер
над Версалем, голосом:
– Вообще-то мы слишком интеллигентны,
чтобы рулить такой мерзкой страной…
Бабурнин перебил быстро:
– А если? Снаппер всё перевернул!
Он манерно пожал плечами.
– Политика – это минное поле, а мы не
саперы в бронезащитных скафандрах. Интеллигенты – самые тонкокожие
существа в мире, эвглена зеленая перед нами носорог в толстой
шкуре. Даже, если вдруг наберем больше всего голосов, нас всё равно
задвинут.
Бабурнин сказал злобно:
– Пусть попробуют! Теперь
интеллигенты ещё те, и сами в зуб дать могут.
Я слушал их, мелькнула мысль, что
совсем недавно стремительно растущей промышленности была нужна
большая, просто огромная масса населения. Чем больше – тем лучше,
но сейчас как-то резко стало необходимо не количество, а качество.
Потому как ни доказывают ученые, что снаппер дело рук природы, в
народ пошли жуткие слухи, что мировая закулиса в каких-то
сверхтайных лабораториях сумела создать и выпустить в мир такой
смертоносный вирус, чтобы всех уморить, а самим остаться.
Ладно, слухи слухами, а что делать
трансгуманистам, если вот так сложная ситуация сама возносит нас к
вершинам власти?
Аркадий сказал манерным голосом:
– Уинстон Черчилль, умнейший наш
враг, однажды сказал: «Лучший аргумент против демократии — это
пятиминутная беседа со средним избирателем».
Я так и представил его в парике, с
напудренным лицом и наклеенными мушками, да ещё и обмахивающегося
веером, любителем мальчиков, но как раз он самый яростный противник
этих демократических свобод, а геев не называет иначе, как
пидорасами.
Да, мы тоже, как и Черчилль, успели
наобщаться с простым и очень простым народом, но аристократы нам
ещё отвратительнее, мы понимаем и оправдываем санкюлотов, что
тащили аристократов на гильотину только за то, что те
аристократы.