А ТЕПЕРЬ самое время и нам покинуть это место. Как можно скорее!
Стоило только парням оказаться на расстоянии двух метров от нас,
как я с превеликим удовольствием допустила большой инцидент с
воздухом. Огромный! И… вонючий! Главное — сохранить лицо. Пока
запах расползается по округе, нужно успеть исчезнуть, оставив за
собой только загадочную аномально-убийственную зону. И судя по лицу
Рене, она смекнула, что произошло. Сестра взглянула на меня,
схватилась за живот и разразилась звонким хохотом.
— Т-ш-ш! Просто уходим и не привлекаем внимания. Такого зловония
я ещё не создавала, — прошептала я, но успокоить сестру оказалось
сложно. Она на грани того, чтобы рухнуть на землю от смеха.
— Ты? Я тоже это сделала! — сквозь слёзы призналась Рене. У меня
нет слов! Одни эмоции! Могла ли я сдержать порыв смеха? Ни на
секунду! И убегать с места происшествия стало невозможно, ведь
чтобы это сделать, нужно переставлять ноги, а мы стояли скрученные
и держались за животы.
Горожане озадаченно оглядывались. Что вообще за привычка у людей
постоянно совать нос куда ни попадя? Своих дел нет?
— У-хо-дим, — прерываясь на одышку, поторопила я нас обеих. —
Ещё немного и твои друзья узнали бы, что такое истинная вонь, а не
вот эта вот рыба. И получили бы сестринское комбо скидкой в честь
праздника!
— Ребята? О, я тебя умоляю, они и не к такому привыкли!
Рене, та, что сама и изобрела схему «пустить шептуна и убежать»,
решила всё же ускориться. По пути она бормотала вполголоса, что
наши прогулки по какой-то мистической случайности (или
закономерности) всегда заканчиваются шутками об испражнениях. А их
после таких ароматов не избежать! Не стать нам леди в бальных
платьях и не рассекать танцпол в головокружительном вальсе. Наши
шутки явно больше подходили компании заядлых моряков и торговцев в
шумной таверне. Есть в этом что-то беспечное для меня, дикое. Но
приятное.
То, как мы с удовольствием нарушали все приличия и нормы, порой
ставило даже нашу строгую мама́ в тупик. Она всегда стремилась
воспитать в нас сдержанность и элегантность. Но мы ЕЁ отражение во
всей своей буйной свободе. Как могла она ожидать от нас идеальных
манер, когда мы такие же неугомонные, как и она? Наше любимое
оправдание на любой укор: дети, увы, унаследовали пороки родителей.
Но мама́ возражала с присущей ей решимостью: дети должны
превосходить родителей. Я так и вижу, как она с этой твёрдостью
наставляет учеников и ободряет Рене, Матье, Олива и Луи перед
испытаниями. Мурашки пошли по коже. Даже в собственных мыслях лучше
с ней не спорить.