— Ах ты старый морж! Есть ещё порох в пороховницах! Тьфу! — отец
энергично для своего состояния хлопнул товарища по плечу.
Удерживать равновесие стало сложно, и он плюхнулся на стол, сбив
пустые кружки. — Малька перебрал.
— Папá, пора домой, — я старалась сохранить спокойствие. Этого
не хватало, историй про распутных девиц.
— Ах, дочка, дай мне ещё немного повеселиться! Ик! Я не
наговорился с Ло… Ро… Робер! Робер де Бан… де Бум… де Бо-мо-ном.
Во!
Доводилось ли вам уводить заядлого алкаша из таверны? Пока он
может говорить, это почти невозможно. Проще дать ему ещё пару
кружек, дождаться, когда он окончательно упадёт, и просто вытащить
его без лишних уговоров и сопротивлений.
— А что с девкой-то случилось? — отец хмуро попытался вспомнить
детали. — Кажется, я чуток перебрал, ойк, уже и забыл, чем
закончилось. Раз ты всё ещё здесь, то что это, тебя опрокинули?
— Хах, так ты и сейчас, парусный трюкач, в зю-зю! А с девкой
той… что с ней сталось?! — Старик потряс пустую кружку вверх
ногами, убеждаясь, что там не осталось пива. — Чертовка улизнула,
когда я в себя пришёл. Недаром говорят, в душе́ рыжих живут
лисицы.
— Папá, пора идти! Мы условились, что не будем задерживаться! Вы
вообще обещали больше не пить! — Моя жалкая попытка пресечь завязку
новой темы для беседы закончилась безуспешно. Отец попытался
принять серьёзное выражение лица. Да уж, моряк, которого морская
болезнь одолевает исключительно на суше и штормит от пива, а не от
погоды — банальное зрелище для портового города, как наш.
— Обещал — значит, надо выполнять! — медленно вставая из-за
стола, он одной рукой обнял меня. — Доча, только мамá не говори,
что я ходил в таверну, хорошо? Ик! Ты же моя любимая, солнце моё. Я
сестру твою тоже люблю, но тебя, ик, больше всех!
Завелась старая шарманка. Нечего и говорить, запах грязи и
алкоголя расползётся по всему дому, стоит только нам переступить
порог. Конечно, папá, я ничего не скажу, это и не нужно. Святой
Корбо, только не дыши на меня, умоляю.
Я закрыла глаза, когда ощутила крепкое объятие отца. Запах
табака, пива и гнили напомнили о себе, когда он попытался
поцеловать меня не то в лоб, не то в ухо.
— А я тебе рассказывал, Ро-о-о-бер, какая она у меня умница? —
Мне остаётся только ненавязчиво подталкивать его к выходу. —
Работает сестрой в госпитале. Умнее даже меня! Поэтому я её
слушаюсь. Ик! Она лучше знает!