Никита не останавливается на достигнутом ошеломительном эффекте от своих слов, продолжает:
– Я, кстати, вообще готов во многом уступать. Особенно тебе. Ты очень красивая, Мия! И Глеб у тебя красивый, умный не по годам парень!
– Спасибо, – только и могу выдавить я из себя.
И то, что мне казалось трудностью – у нас мало времени – неожиданно становится преимуществом.
– Мне пора бежать, – сообщаю я, глядя на время на экране телефона.
– Я заплачу, – подмигивает мне Никита, – потом отдашь, при случае.
Выскакиваю из кафе. Оглядываюсь по стороным, прикидывая возвращаться ли мне домой ил сразу пойти за Глебом в детский сад,
И натыкаюсь на хмурую физиономию начальника службы безопасности клиники «МедикПРО».
Глеб и недели в садик не отходил, снова заболел. Просыпается с блестящими больными глазками.
Меряю температуру, так и есть – тридцать семь.
Звоню Воронову, с которым мы сегодня договаривались «плотно поработать», сообщаю:
– Добрый день! Не смогу я сегодня прийти. Сын затемпературил! – Оттарабаниваю в трубку, стараясь придать уверенности голосу и заодно побыстрей завершить этот разговор.
– Не кажется ли тебе Вершинина, что часто слишком ты прикрываешься ребенком? На прошлой неделе он у тебя болел, на этой снова болеет! – Без приветствий наезжает на меня босс.
– Не кажется ли вам, что дети имею обыкновение болеть? – ехидным тоном отвечаю вопросом на вопрос: – А не спрашивают предварительно разрешения у родителей, можно им сегодня заболеть или у мамы дела? Вам ваш ребенок, может быть, даром достался и им только мама занимается, а папа и не в курсе, что ребенок заболел?
В трубке повисает неловкая пауза. Мне жутко стыдно, что я, как обычно, выпалила первое, что в голову пришло. Хотела задеть его побольней. И, видимо, задела.
Молчание босса не предвещает ничего хорошего. Похоже, он не ожидал такого выпада.
Знать бы, о чем он сейчас думает? О способе моей казни или так, по легкому отделаться решил и соображает, как меня можно уволить, желательно прямо сию секунду?
А возможно, он вспоминает, как могут болеть дети – услужливо подбрасывает мой мозг возможные причины его молчания во время затянувшейся паузы.
От пришедшей непрошено в голову мысли отчего-то становится очень горько.
Где-то на свете у Воронова есть ребенок – мальчик или девочка. Ребенок, который знает, что Виктор – его папа. Ребенок, о котором Виктор заботится. А может быть, уже даже и не один…