Но, если это так и если Курбский, на самом деле, вовсе не тот,
за кого себя выдаёт… То, получается, что мой напарник здорово
рисковал, осмелившись бросить ему вызов? И не получится ли так, что
за это придётся когда-нибудь ответить не только одному Цзи Юаню, но
и Мэйлин, а, возможно, даже мне, если я вдруг решу встать на его
сторону?..
Ох, боюсь, что это всё — вопросы, на которые у меня пока нет и
не может быть ответа. Может быть позже, когда я немного привыкну к
новому месту своей службы и разберусь в здешней иерархии, у меня
ещё появится такая возможность. Но сейчас… Сейчас всё, что я могу —
это только выполнять приказы своего командования, стараясь в
присутствии Курбского не проявлять дружеских чувств по отношению к
Цзи Юаню и к его сестре. Потому, что если мои предположения
относительно роли Андрэ во всей этой истории верны… То, боюсь, нам
всем и вправду может грозить серьёзная опасность в его лице…
Следующие несколько дней не происходило ничего интересного, если
только не считать пары стычек между Цзи Юанем и Андреем Курбским.
Теперь, когда я знал о настоящей причине их ссоры, мне было
несколько боязно за своего напарника. Но, поскольку все другие
свидетели этих склок и даже Мэйлин, делали вид, что ничего
особенного не происходит, я тоже решил не обращать на это внимания.
Тем более, что непосредственно меня это не касалось.
Во время утренних и вечерних патрулирований тоже обходилось без
неприятностей. Более того: местная нечисть как будто затаилась и
даже носа не осмеливалась показывать.
Ну, а в самом Дальнем жизнь шла своим чередом. Всё так же
спешили куда-то по улицам прохожие, всё так же работали торговые
лавки и увеселительные заведения. Словом, внешне всё было точно так
же, как и в тот день, когда я сошёл на землю с борта дирижабля и
впервые ступил на улицы этого города.
И всё-таки что-то неуловимое в этом мире начинало меняться. В
воздухе словно повеял ветер перемен. И я не знал, что это было:
примета нового, XX века, который должен был сменить «век XIX,
железный» уже буквально через несколько месяцев, или же
предчувствие того, что совсем скоро моя собственная жизнь снова
должна будет сделать крутой поворот и свернуть на дорожку, которую
если бы у меня был выбор, я сам, вполне возможно, предпочёл бы
обойти стороной.