В это время послышался громкий стук в дверь, а затем —
старческий, слегка дрожащий, как будто надтреснутый голос:
— Молодой господин, что-то произошло? Я слышал, что в этой части
дома кто-то стрелял... Скажите, с вами всё в порядке?
Только сейчас я вспомнил о боли в плече и о том, что, судя по
дымящемуся пистолету, который я увидел перед собой, едва очнувшись,
в меня и вправду стреляли. Ну или, может быть, это я сам в себя
выстрелил... Эх, знать бы ещё по какой причине я это сделал!
Хм... Может быть, тот, кто стоит сейчас за дверью, как раз и
внесёт ясность в этот вопрос? А заодно и расскажет мне, кем я...
или, вернее, тот светловолосый парень, которого я видел в зеркале,
был раньше. И что за будущее его, скорее всего, ждёт...
Кто бы ни стоял сейчас за дверью, заданный им вопрос,
однозначно, требовал ответа. Тем более, что тот человек, кажется, и
вправду беспокоится обо мне. Или, правильнее было бы сказать о
своём «молодом господине» чьё место я теперь занял.
— Со мной всё в порядке! — ответствовал я, стараясь придать
своему голосу как можно более бодрое выражение. — Просто... Дверь
почему-то заклинило. Я не смог выйти из комнаты, поэтому и
выстрелил из пистолета, чтобы привлечь хоть чьё-то внимание.
Объяснение было так себе, неважным, но ничего лучшего я не смог
тогда придумать. Сами понимаете: смерть от бандитской пули в моём
«родном» мире, а вслед за этим ещё и перенос в какую-то
альтернативную реальность — это не то, что позволило бы мне
сохранить спокойствие и хоть каплю невозмутимости.
— Дверь, говорите, заклинило? — послышался из-за двери всё тот
же старческий голос. — Так это мы... мигом! Эльза, а ну, быстрей
сюда!
Из коридора донёсся какой-то странный звук совершенно не похожий
на звук приближающихся шагов. Казалось, что там, за дверью, кто-то
едет на самокате. А затем...
Щёлкнул замок и дверь комнаты открылась. В неясном свете
висевших в коридоре на стене канделябров, я увидел две странные
фигуры, застывшие на пороге. Одной из них был благообразный
седобородый старик. Его вполне можно было бы принять за обычного
прислужника в богатом доме если бы не то обстоятельство, что одна
кисть его руки, видневшаяся из-под ливреи, явно была искусственной
и представляла собой нечто вроде латной перчатки, оснащённой
сложной системой шестерёнок.