С чего? Да с того, что впервые за
неполные две сотни лет наш Дворец посетят светлые придурки. Князь
вполне может заявить права на родича!
Чего дед добивается?! Это же он свою
когтистую граблю опять приложил к тому, что сегодня только будет!
Он что, не понимает?! Обмен душами никогда не проходит без
последствий, а уж тем более проведённый таким неопытным
«спасателем» как мой остроухий брат. Если бы Ван тогда не приехал в
город, я бы остался лежать на асфальте после неудачного поединка с
демоном. Как всегда, братец выручил. На этот раз чуть сам в
Посмертие не отправился, отказываясь позволять мне тихо помереть от
ран. Я-то смерти не боюсь. Ну, своей. Если кто из родни…
Стопроцентно буду психовать и рисковать почище, чем брат тогда.
Сам не заметив, когда успел вскочить
и заметаться по комнате, я запнулся о приподнятый край ковра и
рухнул на пол. Неэстетично выругался, поднялся, прыгнул в ботинки и
вышел за дверь.
— Эх… — тяжко вздохнул светлый,
столкнувшись со мной в коридоре. — Извини, что разбудил,
братишка.
— Да я не ложился, — отмахнулся. —
Это ты прости, что выспаться не дал.
— Так и я не ложился, — удивлённо
хмыкнул брат.
Я молчал, не зная, что ещё сказать.
Потом огляделся по сторонам, и предложил:
— Идём на крышу?
— Давай, упыряка! — тут же повеселел
братец. — Развеешься, а то тебя ж такого в темноте встретишь — всю
жизнь спать не сможешь!
— Да на себя-то глянь, мертвяк! —
возмутился я на ходу разворачивая крылья. На душе сразу полегчало.
— Моя тёмность — зрелище привычное, а вот дохлых светлых здесь ещё
не видели! Смотри, оставишь кого-нибудь заикой.
И проторчали мы на крыше до самого
восхода. Сбили пальцы в кровь о струны. Голоса благополучно сорвали
на морозе. Снежками и молниями друг в друга пошвырялись от души.
Долго и молча смотрели как восходит солнце. И решили не спускаться.
Демоны дери, это же мой день рождения!..
Алая леди изящно приземлилась на
крышу, сменила ипостась. Она менялась медленно, как любая
нормальная тёмная, и солнечный свет бликами играл на тающей
рубиновой чешуе моей любимой матери. Она ничего не говорила, просто
стояла и смотрела на нас, как будто любовалась тем, как мы мёрзнем
тут на крыше плечом к плечу. Ответный мой взгляд, похоже, вышел на
редкость мрачным, потому что в маминых синих очах появилась
вина.