После того как мои воспоминания о маме немного утихли, я перевёл
взгляд за окно автомобиля. За стеклом мелькали деревья редкого
леса. Летний пейзаж, с берёзами и редкими соснами, смотрелся так
живописно, что невольно радовал глаз.
— Далеко ещё? — спросил я у водителя.
— Минут пятнадцать, не больше, — ответил мужчина за рулём. —
Остановимся в одной небольшой деревне, а дальше до Кордона пешком —
километра два-три. Может, это не самая приятная новость, но дороги
там ужасные. Их не ремонтировали с самой аварии на ЧАЭС, а это уже
сорок лет, если не больше.
— Что за деревня? Там база сталкеров? — спросил я, стараясь
скрыть любопытство. Истории о Зоне всегда меня завораживали, и я
мог слушать их часами.
Водитель усмехнулся и, не отрывая глаз от дороги, ответил:
— Нет, обычная деревня, — пояснил он. — Таких на Украине полно.
Но место это не простое. Можно сказать, "курорт" для сталкеров.
— Курорт? — переспросил я.
— Именно. Даже на Кордоне небольшой осадок радиации остался, а
сюда он не добрался — вот все сюда и тянутся. Говорят, что даже
самые опытные сталкеры выбираются сюда отдохнуть, — продолжил
водитель. — Те, кто привык жить на грани, вечно борясь с Зоной,
тоже устают. Даже сильные мира сего ищут здесь убежище, подальше от
радиации и опасностей. Сюда они приезжают, чтобы хоть ненадолго
скрыться от всего этого.
— Да ну? — удивился Егор. — А торговцы там есть? Можно артефакты
лечебные купить?
— Есть, конечно. Но заплатишь столько, что дешевле самому в Зону
сходить. И это если ещё найдёшь продавца.
— Почему? — нахмурился я.
— Дорогие артефакты продают только проверенным людям. Такому
новичку, как ты, ничего дороже Медузы вне Зоны не продадут, —
рассмеялся водитель.
Я не обратил внимания на шутку мужчины. За очередным поворотом
мы увидел старую украинскую хату — стены и крыша дома ничем не
отличались от остальных домов, которые мы проезжали.
— Приехали, — довольно проговорил водитель. — Я же говорил,
деревня как деревня. Здесь раньше старики доживали свой век, пока
сталкеры не пришли и не вытеснили всех поближе к большому городу.
Сейчас тут вряд ли больше десятка коренных жителей живёт.
Мы с водителем выбрались из машины. Он уверенно зашагал куда-то
вглубь деревни, а мне ничего не оставалось, как идти следом. Я
оглядывался по сторонам: среди полуразрушенных домов неожиданно
выделялись несколько новых, аккуратных строений, которые совсем не
вписывались в общую картину.