– Петя
ходил сегодня в жилкомиссию, нам обещают двухкомнатный блок через
две недели, – наконец услышали мы. – Только не говори
никому!
– Почему?
– покосился я на маму, прикрывшую от неожиданности рот
рукой.
– Я
поверить не могу! Боюсь, если кто-то узнает, будет скандал и нас
отодвинут далеко в конец очереди! У нас только подполковникам со
взрослыми детьми такие блоки дают. Как хорошо, что Петя пошёл!
Спасибо тебе, брат, что ума ему вставил!
– Отлично,
Инн, – ответил я. – Через две недели твои проблемы закончатся, и ты
переедешь в две комнаты. Сейчас тебе главное успокоиться и самой не
разболтать никому раньше времени, если считаешь, что вас могут
отодвинуть.
– А! –
взвизгнула на том конце провода сестра. – Я поэтому тебе и звоню!
Кому-то же невтерпеж рассказать! Как в себе такое
держать!
– Давай, я
тебе маму дам. Ещё с мамой поговоришь и тебе легче станет, –
рассмеялся я.
Положив
трубку, покачал головой. А Петр небезнадежен, делает успехи. Пошел
и выцыганил то, что дают только подполковникам. Молодца!
Во вторник
с самого утра поехал на Лубянку. Румянцев встретил меня на входе и
проводил к себе в кабинет.
– Ну что,
звонили с радио? – спросил он, выкладывая передо мной мой же
отпечатанный текст лекции.
– Да,
пригласили побеседовать и подумать, куда меня пристроить, – доложил
я. – Сегодня после вас сразу туда.
– Отлично!
– с довольным видом проговорил он.
Для полной
картины ему осталось только удовлетворенно руки потереть и сразу
будет понятно, что человек очень собой доволен.
Ознакомился ещё раз со своим же текстом. Несколько
карандашных надписей содержали упоминания руководящей роли партии в
деле атомного строительства СССР и больше ничего. Похоже, кому-то
показалось, что выступление без ссылок на партию будет выглядеть
слишком самонадеянно. Кто-то страхует меня? Интересно… И это уже не
в первый раз.
Мы вместе
с Румянцевым пришли в зал, уже почти полный, и сели с краю на
первом ряду. Проходящие мимо офицеры в масках здоровались с нами,
некоторые за руку.
Буквально
через несколько минут меня пригласили за трибуну, и я начал своё
выступление.
– В основе
стратегии развития атомной энергетики должна лежать прежде всего
безопасность. Достаточно одного взрыва атомной электростанции в
густонаселённой европейской части СССР, чтобы вызвать радиофобию и
перепугать все население страны насмерть. Можем потерять десятки
тысяч квадратных километров заражённых земель, где больше не смогут
жить и работать люди. Придётся выводить их из сельхозоборота,
отселять оттуда население сотен деревень, десятков городов. Для
всех этих людей придется строить новое жилье, и компенсировать им
утраченное имущество, которое невозможно забрать с собой, поскольку
зараженные радиацией вещи придется оставлять в зоне атомной
катастрофы. Это всё огромные государственные расходы и полная
компрометация программы строительства атомных электростанций, не
говоря уже о мощнейшем недовольстве граждан. Поэтому, исходя из
вышесказанного, необходимо законодательно запретить любые научные
эксперименты на территории атомных станций, находящихся в
густонаселённой местности. Лучше специально построить такую станцию
для научных экспериментов там, где вообще никто рядом не живет. И
чтобы еще и горные цепи отделяли от любых населённых пунктов даже в
сотнях километрах от станции.