Его слова хлестали наотмашь, хотя вряд ли он намеренно старался
унизить, просто говорил, что думал, и не заботился, какую боль это
причинит. Для меня проклятие нашей семьи — самая тяжёлая и
болезненная тема, и слышать о нём от холодного, надменного
командора было невыносимо. Да, на мне никто никогда не женится, и я
это понимаю, но слушать это от посторонних всё ещё мучительно.
— Не понимаю… — растерянно пролепетала я, отступая. — Как это
связано с работой?
Адель
— Вы ещё и недалёки, судя по всему, — хмыкнул командор Блайнер.
— У меня в части больше пяти десятков неженатых военнослужащих,
нобларина Боллар, и если я позволю вам здесь работать, то случится
несколько вещей. Сначала добрая половина эскадрильи обязательно
придумает или организует себе какую-нибудь болезнь или травму,
просто чтобы попасть к вам на приём. А так как слепых в пилоты и
механики не берут, каждому болезному вы непременно понравитесь,
следовательно, недуги и травмы мистическим образом станут
повторяться снова и снова, и значит, часть личного состава
перманентно пропишется на больничных койках. А дальше неизменно
начнут возникать конфликты, споры, дуэли и прочие сомнительные для
начальника части радости, которых я столь успешно умудряюсь сейчас
избегать… потому что пожилые кухарки не пользуются большим спросом,
а прачек я беру исключительно замужних. Знаете, что случится
потом?
— Что? — тоскливо спросила я, понимая, что в чём-то он прав.
Когда мы с сёстрами ассистировали Брену, к нам действительно
приходили со странными ранами. Случайно отрубленными пальцами,
обожжёнными кислотой желудками и непонятно каким образом сломанными
рёбрами. Начальник части брата расследовал каждый случай и за
самовредительство отправлял солдат в карцер ранеными, без права на
помощь, на которую они рассчитывали. Проблема вскоре сошла на нет,
когда все поняли, что командир мириться с подобными выходками не
собирается.
— А дальше вы станете предметом пари и охоты. На вас обрушат
признания, подарки и ухаживания, которых вы никогда раньше не
видели. Вам будут петь песни, посвящать стихи и говорить слова, от
которых закружится голова. Если вы не сдадитесь сразу, то
ухаживания станут очень настойчивыми, и вы сначала будете бегать ко
мне, чтобы я приструнил своих подчинённых, а затем сдадитесь под
натиском особо симпатичного офицера. И когда вы всё же сдадитесь,
то превратите мою часть в бордель, где в медицинский кабинет ходят
за услугами условно медицинского характера. Потому что ни один
аристократ не рискнёт продолжать связь с вами долго, а каждый
последующий раз вы будете сдаваться всё быстрее и быстрее.