— «Я высказался против рабской
службы, — он ответил в таком же шутливо-недовольном тоне. — В таких
условиях всегда нужно ждать побега или клинка у горла. Измерить
цену верности в монетах — и можно посылать даже на смерть».
— «И что я ожидала от демона? — я
невинно хихикнула, на что демон ответил тяжким вздохом. — Все
демоны разделяют твою точку зрения?».
Я замедлила шаг в ожидании ответа. В
легенде церкви демонов было семеро, но Баасмор не упоминал о
других.
— «Не все. Гордыня предпочитает
проявлять власть и подчинять, а Гнев... — он задумался, а я на миг
перестала дышать, — ...абсолютно нетерпелив. У него, пожалуй, было
больше всего смертных, и все только потому, что он захватывал тела
и сводил их с ума, превращая в кровожадных зверей. Этого было
достаточно, чтобы раскрыться перед другими смертными и лишиться
сосуда».
Гордыня? Гнев? Почему он выделил
именно их?
— «А остальные?».
— «А ты не знаешь сказку церкви? Так
вот, она правдива, — Баасмор будто погрузился в воспоминания,
говорил медленно и безэмоционально. — Остальные мертвы. Раньше или
позже, но все они проиграли силам смертных и их Бога. Истинных
демонов осталось трое, включая меня, а о мертвых и нет пользы
вспоминать».
— «Но как выжили вы? Особенно Гнев,
ты же сам сказал...».
— «Твою энергию бы в нужное русло.
Например, в тренировки, — он снова принялся поучать меня, пока я
заходила в библиотеку. — Пользуйся барьером чаще, если не хочешь
пострадать».
Вздохнув, я решила оставить демона в
покое и сосредоточиться на насущных делах.
Лазвель, неожиданно для меня,
спокойно сидел на своем месте и читал, изредка разминая шею. Я тихо
подошла к нему, отметив, что сегодня Грета замещал другой стражник.
Библиотекарь поднял на меня взгляд и неловко захлопнул книгу,
поставив на нее локоть.
— Леди, рад видеть. Чем обязан?
— Что читаете? Поделитесь?
Не выказывая и тени недовольства, он
вздохнул и открыл книгу там, где остановился. Я сразу заметила
рисунок солнца. Символ Аззма.
— Этот, с позволения сказать, труд,
написал один служитель церкви. Ничего нового я не узнал. Все те же
восхваления Аззма и коленопреклонение перед церковью, — на его лице
возникло отвращение. — Такое допускать нельзя. Сплошное невежество
и обман доверчивого народа.
— И вас задевает только это?
Он раздраженно фыркнул и отбросил
книгу. Высокомерное выражение снова возникло на его лице, будто и
не пропадало.