— Родство с этим лжецом портит мне
аппетит. Как жаль, что я не могу явиться и бросить это в его
физиономию!
Так-так... Лазвель на плохом счету у
церкви? Интересно, это как-то связано с его характером?
— И кто же этот родственник?
— Мой дядя. Служит Аззма, но
облизывает сапоги всей церковной верхушке, потакая их желанию
прибрать больше власти. Ненавижу его.
Он сказал это так легко и откровенно,
что я даже растерялась. В среде аристократов принято скрывать
истинные чувства и мысли, но Лазвель, как я обратила внимание,
привык высказывать все, что думает. Наверное, это и есть одна из
причин, почему он застрял в библиотеке.
— В любом случае, давайте оставим
этот разговор. У меня горчит во рту, когда вспоминаю о нем, —
окончательно выговорившись, Лазвель обращается ко мне. — Чем могу
вам помочь?
— Мне нужна карта столицы. Со всеми
местами... для посещения.
Он глянул на меня поверх очков, но
ничего не сказал. Когда карта оказалась у меня в руках, я
развернулась и столкнулась взглядом с Фредериком. Его ничего не
выражающие глаза насторожили меня даже больше, чем если бы он
просто отправил меня в подземелье прямо сейчас.
— Благодарю, Лазвель. Надеюсь, что
ситуация с твоим дядей разрешится.
Он усмехнулся и взялся за следующую
книгу.
— Только если он вдруг неожиданно
умрет. Лицемер...
Я направилась к выходу, прокручивая в
голове его слова. Посещать церковь, тем более в моем нынешнем
положении, не было никакого желания, но если можно узнать больше о
культистах, то где, как не там? Я видела, на что способны
культисты, а значит хоть какая-то правда в церкви есть. Полагаю, я,
как аристократка, легко могу прийти туда, но что делать после? Где
искать и кого спрашивать? Подумаю об этом после того, как вернусь с
самоубийственной миссии.
Оказавшись в комнате, я убрала карту
в ящик, к письму. Теперь остались только гонцы, но ждать дольше
двух дней уже не выйдет — я не знала даты, когда должен сбежать
раб, однако работорговцы не будут ждать вечно.
Оставшееся время до вечера я
проводила привычным образом — тренируясь. Баасмор взялся за меня
всерьез, постоянно раздавая указания, отчего моя голова едва не
лопнула. Теплое ощущение в глазах стало едва заметным, и теперь
звезды не доставляли дискомфорта. Слабость, однако, не уходила, но
я продолжала создавать барьер снова и снова. Не знаю, что хуже —
умереть, не сумев защититься демонической силой, или защититься,
подписав себе смертный приговор за демонопоклонничество. Не
хотелось бы выяснять.