— Впусти ее!
Я бы могла, как благородная госпожа,
просто выставить ее сначала из комнаты, а потом и из особняка. Но
благородства во мне недостаточно, так что, как только она лишь
слегка отошла в сторону, я не без удовольствия вошла в комнату,
толкнув ее плечом. Отошла бы в сторону и всей этой комедии бы не
было.
Первым, что привлекло мое внимание,
была не общая бедность окружения, а рисунки, приклеенные рядом с
кроватью. Явно детские. Значит, вот что так громко шуршало. Если
глупый братишка решил спрятать свои художества, то стоило прятать
самую главную улику. Хозяин комнаты резко поднялся со стула,
вытянувшись передо мной по струнке.
— Госпожа. Я могу что-то сделать для
вас?
Ах, да. В романе Меланта не позволяла
Микелю обращаться к себе по-другому. Только по достижении десяти
лет он удостоился чести звать ее по имени. Но вот сестрой —
никогда. Хоть в этом мы с ним были похожи — я отказывалась звать
Рамиреса не только дядей, но и по имени.
Сосредоточившись на мальчике, что
совсем скоро вполне мог упасть в обморок, я мягко заговорила с
ним.
— Микель, я хочу поговорить с тобой,
— его рот удивленно приоткрылся, и я продолжила. — Мы можем
поговорить наедине?
Его взгляд метнулся мне за спину,
туда, где наверняка стояла недовольная прислуга. Интересно, будет
ли она упираться?
— Выйди пожалуйста, Нина.
— Но, молодой господин!.. — на лице
Микеля отразилось смущение и непонимание. Значит, я не ошиблась.
Хитрая служанка загнала его под каблук, и он явно не привык
перечить ей. Что ж, это поправимо. — Я должна остаться и
присмотреть за вами! Вы не можете…
— Ты позволяешь себе слишком много, —
я развернулась на месте и посмотрела прямо ей в глаза, не скрывая
раздражения. — Мой брат отдал тебе приказ. И ты, как личная
служанка, должна выполнить его, — с силой сжав кулаки, она
прикусила губу и опустила голову. Я решила заканчивать с этим. —
Выйди и жди, пока тебе не позволят войти.
Если Микель не перечил ей, то мне и
подавно. Потому раскрасневшейся служанке оставалось только вылететь
за дверь, с силой захлопнув ее. Вот ведь проблемная. Я снова
повернулась к мальчику.
— Микель, давай присядем куда-нибудь?
Не очень удобно разговаривать стоя.
— А… Да!
Смущенный мальчишка развернулся и
замер, не зная, нужно ли предложить мне единственный стул в комнате
или усадить меня на кровать. Решив не пытать его, я села на кровать
и похлопала рядом с собой. Он сразу же присел рядом, сжав от
волнения колени. Взаимодействие с детьми не являлось для меня
проблемой. Наоборот, нередко именно через детей я получала доступ к
тем, кто являлся моей целью. Этот раз не будет иным.