Сориентировавшись быстрее меня, Томас поспешно сел за последнюю парту, всего лишь сбив по дороге чью-то чернильницу и заехав кому-то по уху сумкой. Я же, оглядев аудиторию, наконец-то заметила единственное свободное место: прямо за первой партой, рядом с парнем, смерившим меня неприязненным взглядом.
Слегка поежившись, я все же села рядом с ним и украдкой скосила глаза вбок. Сосед был брюнетом весьма аристократичного вида, с изящными чертами лица — лица, на котором сейчас было написано высокомерное выражение, далекое от дружелюбия. Может, парень подумал, что если я опаздываю, то, значит, я — безответственный ученик? Ну так я докажу, что прилежания мне не занимать. Отвлекать болтовней я никого не собираюсь, списывать тоже, как что переживать ему не о чем.
Вытаскивая из сумки учебник и пенал, я вдруг поймала на себе его косой взгляд и дружелюбно улыбнулась. Однако, тот лишь скривился и отвернулся, заставив меня недоуменно хлопать глазами. Ему что, не нравятся принятые в обществе проявления вежливости? Ладно, пусть думает, что хочет, лучше послушаю преподавателя. Все же мне придется учиться тут месяца, не стоит расслабляться.
Первая лекция была вводной. Нам рассказывали историю академии, правила, и обрисовывали, что мы будем изучать — ожидаемо, магию. После этого преподаватель, представившийся Густавом Ферро, достал из стола круглый хрустальный шар. Все ученики по одному подходили к преподавательскому столу и, положив руки на шар, ждали, пока он определит их стихию.
Свою стихию я знала — огонь, как у Рыжего Тома, и поэтому, когда шар под моими руками окрасился багрово-красным, только кивнула. У моего соседа же оказалась ледяная стихия. Под его пальцами хрустальный шар покрылся изморозью, и в нем медленно закружились снежинки, как в новогодних стеклянных шарах с домиками и блестками, которые продают на ярмарках. Красиво.
Брюнет, однако, никак не отреагировал на слаженный вздох восторга, и все с тем же каменным выражением сел на место.
— Великолепный дар, эээ… — отметил преподаватель. — Как вас зовут?
— Эйден Хэйвуд, профессор, — отозвался тот, вставая.
— О! — глаза профессора Ферро округлились, но больше он не стал ничего добавлять, а вызвал следующего адепта.
Я покосилась на своего соседа Хэйвуда, но обнаружила, что тот сидит вполоборота и вполне может заметить мой интерес, и тут же отвела взгляд. Ладно, потом спрошу у Генри, что это за Хэйвуды такие, про которых говорят: «О!». И что это «О», собственно, означает.