Через несколько минут профессор успел проверить всех адептов. Больше всего в группе оказалось воздушников и водников, еще несколько огневиков и только один — ледяной маг.
— Ну вот, опять ни одного иллюзиониста, — грустно пробормотал себе под нос преподаватель. Если бы я не сидела на первой парте, то, пожалуй, даже не услышала бы его слов. Он так расстроился, что даже его усы, казалось, грустно повисли. — Ладно, теперь перекличка! — уже громче объявил профессор Ферро, беря в руки журнал. — Итак, когда я называю ваше имя, вы должны встать и сказать: «Тут, профессор». Начнем… Билл Адамс!
— Тут, профессор, — пробасил крупный детина с предпоследней парты, поднявшийся так грузно, что чуть не своротил соседний стол вместе с адептами.
— Хорошо, — преподаватель отметил что-то в журнале и перешел к следующей фамилии. И все шло гладко, пока он не дошел до моего имени.
— Вилир… Вилур… Эмиль Вилар! — уже громче объявил он, и я с готовностью поднялась.
— Тут, профессор, — скромно отозвалась я, уже ожидая, что сейчас он поставит отметку в журнале, и я сяду, как все. Однако вместо этого профессор Ферро вдруг уставился на меня внимательным взглядом, и я тут же похолодела. Неужели он понял, что я девушка?
— Вы иностранец? — спросил он через пару секунд, и, когда я, покачнувшись от облегчения, кивнула, повторил чуть ли не по слогам и в три раза громче: — Вы говорите по-эггерионски?
— Да, — я испуганно закивала головой.
— Говорит, он все понимает! — влез в наш разговор Томас и, к счастью, отвлек внимание на себя. Профессор тут же махнул рукой, позволяя сесть, и я буквально рухнула на стул. — Ему так нравится в Эггерионе, он мне все уши прожужжал! Он с детства мечтал учиться у нас и так страдал, так рыдал, пока родители не отпустили его заграницу!
Я? Я же почти весь завтрак молчала, и ничего такого точно ему не говорила! Вот же… сочинитель небылиц! Обернувшись, я с возмущением уставилась на Рыжего Тома, который подмигнул мне, совершенно уверенный, что оказывает немалую услугу, рассказывая о моем стремлении к учебе. Мой сосед, насмешливо хмыкнув, бросил на меня презрительный взгляд, и его четко очерченные губы беззвучно произнесли: «Нюня». Возмущенно фыркнув, я отвернулась. Грубиян!
— А, вижу, и вы тут, Альбертсон, — без особого восторга констатировал преподаватель, глядя на Томаса. — Ладно, перекличка окончена. Итак, первокурсники, я ваш куратор. Со всеми вопросами идете ко мне или к своему старосте, старосту выберите сами. А теперь расскажу вам про наши дополнительные кружки, в которые, я надеюсь, вы все запишетесь.