― Ты где-то видишь у меня признаки мужского или женского? ― поинтересовался тоном учительницы младших классов.
― Нет, ― я сложила руки на груди и принялась разглядывать свою вторую магическую сущность. Раньше-то не до того было!
― Догадываешься, отчего так?
― Не-а, ― я лениво повела головой. Вода расслабляла, убаюкивала, смывала нервное напряжение.
― Это потому, что мы, вторые сущности, отделенные от человеческой половинки ― существа сами по себе бесполые! ― объявил Тель. ― Но, раз уж начала, можешь и дальше обращаться ко мне как к мужчине. Ведь я ― твой защитник, помощник и спаситель!
― Ага. Три в одном. ― Я усмехнулась, наблюдая за тем, как гордо изгибает прямо на лету чешуйчатую шейку этот говорящий птеродактиль. ― Правда, как только до дела доходит, сразу оказывается, что у тебя то лапки, то крылышки, то натура впечатлительная.
― Ой, ну и ладно! ― Дракончик обиженно фыркнул и заработал крылышками в направлении берега. ― Никогда не умела меня ценить!
Я не стала напоминать Телю, что ценить его не умела Мартелла, а не я. Перевернулась на живот, поплыла вдоль берега саженками, чтобы размяться и прогнать вялость. К середине озера плыть не решилась: водоем незнакомый, мало ли, что там, на глубине: может, холодные ключи бьют, а может, живность какая-нибудь опасная водится. Мир-то незнакомый, магический, тут всякое случиться может.
Оно и случилось, но не с той стороны, откуда я ждала.
― Марти! Быстро к берегу! ― вдруг запищал Тель, суетливо начиная тащить мои одежки в сторону ближайших кустов.
― А что такое? ― я послушалась, поплыла на мелководье.
Окрепшие после купания мышцы слушались охотно, и гребки получались уверенными, сильными.
― Хозяин летит! Чую его приближение! Совсем скоро тут будет!
Ой…
Ой-ой-ой!
Я ж тут голышом рассекаю!
Вот не хватало еще перед незнакомым мужчиной в костюме Евы предстать!
Я встала на ноги, когда глубины оставалось по пояс, прошлепала, поднимая песок со дна, к краешку воды, промчалась, оставляя следы босых ног, по тонкой полосе прибрежного песка и вслед за Телем нырнула в невысокие густые заросли.
― Накинь на себя что успеешь! ― Дракончик уронил мне на голову целый тюк одежды и даже ботинки. Ботинки чувствительно приложились тяжелыми каблуками к моим ребрам.
― Ты что творишь? Синяки же будут! ― зашипела я сердито, натягивая через голову нижнюю рубаху. Кажется, надела я ее изнанкой вверх. Плохо. Если верить примете – быть мне битой.