Длинная черная клякса чернил, растекшаяся по правой руке,
вздрогнула. Я сжал зубы чтобы не заорать - казалось, что с руки
сдирают кожу. Клякса чернил, от запястья до локтя, на ходу обретая
некое подобие формы оторвалась от руки, вытянулась, словно бы
встряхнулась, выпуская откуда-то из недр космической черноты, такие
же черные перья. Чернильное крыло на ходу вырастая в размерах и
окончательно обретая форму рванулось сильнее, отрываясь от кожи до
самого плеча и я заскрипел зубами - казалось из руки вырывают
кость, безо всякого наркоза…
Со второй рукой происходило то же самое - из чернильной пустоты
словно бы вылезало и одновременно создавалось второе воронье крыло.
Обретя материальность крылья, каждое из которых уже было раза в три
больше моей руки, забились, разбрасывая капли черноты и словно бы
вытаскивая из тьмы на моей груди, гигантскую птицу.
Каждый раз мне кажется, что наизнанку выворачивают душу, попутно
вырывая все внутренности, и сколько бы раз я не призывал этих
демонов, привыкнуть к ощущениям не получается. Это не столько
телесные ощущения сколько душевные… Отголоски каких-то эмоций,
породивших когда-то Тень и Когтя.
Гигантская ворона наконец вырвалась из меня, и забила крыльями,
обретая окончательную материальность, а из черноты уже показался
второй демон.
Из моей груди наружу, словно проламывая ребра, вылезла огромная
когтистая лапа, едва не заставив меня заорать, казалось, что уже
вырванные кишки вырывают еще раз. Из черноты на моей груди
показалась черная кошачья башка, затем вторая лапа. Демон зарычал и
рванулся вперед, вытягивая остаток своего тела откуда-то из недр
меня, и окончательно сдирая с моей кожи все чернила. Вся чернота до
последней капли ушла на огромную пантеру и гигантскую ворону.
Коготь - так звали этого кота, взрыкнул, глаза вспыхнули
фиолетовым свечением, мягко ступая огромными лапами демонический
зверь приблизился ко мне и подставил лобастую голову, с тремя
парами глаз, помогая мне встать на ноги. В лицо ударил порыв ветра,
Тень неуклюже взмахнула крыльями - в небольшом гардеробе, огромной
птице с размахом крыльев метра в три, было тесно.
- Мы снова в шкафу? - клокочущим голосом с едва уловимыми, но
отчетливыми женскими нотками или интонациями, проговорила птица, с
трудом умостившись на спинке заваленного одеждой стула из
массивного дуба. Три пары глаз светились фиолетовым сиянием,
огромный клюв, при разговоре странным образом открывался,
разделяясь на три части, острых и изогнутых словно кинжалы.