Стыдно было, жуть. Я тогда позорно сбежал с места преступления
на ходу теряя штаны, Неро с Данте дразнили меня еще месяца три, а
на щеках той самой горничной всякий раз появлялся румянец когда нам
доводилось сталкиваться во дворце. Думаю именно потому ее и не
уволили сразу, чтобы меня позлить или пристыдить, поди пойми нашу
семейку, но проработала она во дворце еще года три-четыре не
меньше. Стоило ли говорить что когда я вошел таки в возраст когда
перепихон со мной перестал считаться педофилией, эта самая
горничная была в числе моих первых… Горничные вообще редко
отказывают относительно взрослым детям хозяев, чем-то плохим это
среди них не считается, да и среди аристократов тоже. В былые
времена это наверное были фрейлины какие-нибудь, но сейчас молодая
аристократическая поросль, практикуется на горничных.
С тех пор у меня и завелся этот глазастый демон, удобная тварь,
вот только его использование сопряжено с некоторыми
недостатками.
Я протянул пауку руку, и тот аккуратно коснувшись ее лапками,
заполз сначала на ладонь, а потом, потеряв объем и трехмерность,
растекся лужей чернил которые грязной кляксой поползли по
предплечью, превращаясь в рисунок паутины, оплетающий руку от
запястья до локтя.
Одновременно с этим на меня накатила волна стыда, не знаю за
что, просто как будто рубильник включили, мне показалось что у меня
покраснели уши, хотя наверное так оно и было, но вместе с
неудержимым приступом стыда, от которого хотелось забиться
куда-нибудь в темный угол и больше никогда не показываться на
людях, на меня нахлынули воспоминания. Я вспомнил идеально натертые
полы моего номера-купе, вспомнил узкий лаз между стеновыми панелями
вагона. Вспомнил какого-то жирного мужика уединившегося с
молоденькой девушкой в соседнем номере, вспомнил коридор в вагоне,
вспомнил интерьер вагона ресторана…
Да. Магическое видеонаблюдение работает именно вот так. Я не
могу в реальном времени переключаться между многочисленными глазами
камерами, не могу смотреть ими всеми одновременно, но я словно бы
вспоминаю все то, что они видели и видят прямо сейчас. Управлять
этим трудно, но я научился со временем.
Закончив размещать свои «камеры», я откинулся на мягком диване,
с удивлением заметив, что бутылка опустела, и ощутив всем телом
легкий толчок - знак того, что поезд тронулся - решил, что могу
спуститься в вагон-ресторан. Поезд набирал скорость с каждой
секундой удаляясь от города, и мои преследователи, даже если они
шли за мной попятам отставая на считанные минуты, уже меня не
догонят. Я вырвался, выжил, справился, и теперь передо мной открыты
все дороги. Но сначала - дорога в бар.