Слышал, автомобили исправно занимали призовые места на
зарубежных выставках. И неудивительно, чудо как хороши!
Я опустил стекла и позволил ветру трепать прическу, пока мчался
по кольцевой дороге. Залив сверкал, вопили чайки, соленый воздух
будоражил, а сама дорога казалась ведущей прямо в море.
В какой-то момент водная гладь оказалась повсюду.
Я вспомнил, как увидел эту бескрайнюю ширь впервые. Погода тогда
была совсем другой. Залив казался черным, над ним нависали
свинцовые тучи, а ледяной ветер лютовал, срывая головные уборы.
Царская свита ежилась от холода и роптала, а Петр улыбался,
смотря невидящим взором далеко за горизонт. Он словно видел тогда
всё, что я видел сейчас. Потом повернулся ко мне и сказал лишь
одно. «Приступим». И началась одна из моих жизней.
Вызов, достойный великого человека. И у нас получилось.
Панцирь Кронштадта, усыпанный домами и исчерченный улицами,
выдавался на запад мысом, где и находился маяк.
Место это было тут изначально. Скалы, возвышающиеся над водой,
острые и неприступные. Маленький кусочек сопротивления мощи моря.
Ставший чем-то вроде якоря для острова-артефакта.
И за границей невысокого обрыва казалось не было ничего, кроме
воды. Линия горизонта была нечеткой, сливаясь с небом. Словно
стоишь перед лазурным космосом. Я мог представить, сколько времени
адмирал проводил на берегу, поражаясь и наслаждаясь этой картиной.
Было что-то в этом пленительное.
Я остановился неподалеку и прогулялся до края морского аванпоста
по тропинке.
Территория возле маяка и пристроенного к нему домика однозначно
демонстрировала работу хорошего природника. В таком месте вырастить
сад мог только маг. И весьма упорный, надо признать.
Помимо яблонь, вишен и какой-то экзотики вроде персиков, нашелся
и огород с махровыми листьями помидоров и плетьми огурцов. Был тут
и хлев. Невысокий сарай стоял под прикрытием скалы и оттуда
доносилось требовательное блеяние коз. Из будки выскочила огромная
лохматая собака и с приветственным лаем подбежала ко мне.
Я погладил улыбчивого пса и поднялся по ступеням, высеченным в
камне.
Задрал голову, осматривая маяк. Монументальное строение, хоть
следы времени были заметны по трещинам, но выглядело здание
надежно. Узкие окошки спиралью уходили наверх, обозначая изгибы
лестницы. И там, в высоте, сиял вечный путеводный свет.