Вблизи от флота расцвели вспышки настолько яркие, что звезда
по сравнению с ними казалась тьмой. И хотя атмосферы, способной
передать ударную волну, в космосе нет, ослабить действие
чудовищного светового излучения тоже было нечему. Обшивка кораблей
плавилась и горела, системы выходили из строя от мощнейших
электромагнитных импульсов, корабли теряли управление, разрушались,
сталкивались друг с другом, чтобы затем периодически выпадать на
поверхность планеты в виде метеоритных дождей. Те колонисты,
которые еще оставались в живых, запертые в уцелевших отсеках
разрушенных кораблей, с запозданием осознали, что выбрали не ту
планету и не тот способ действий.
А далеко внизу жителям Земли, которые сумели отстоять свою
планету, предстояло отстоять свое право на существование в борьбе
со стремительно мутирующим биологическим оружием, холодом ядерной
зимы, голодом и друг с другом. Внешний враг был уничтожен, и
разрушенная цивилизация вернулась в свое обычное
состояние.
«Прощение — признак слабости»
©
До заставы я добрался к сумеркам. Уложился, можно сказать,
тютелька в тютельку, иначе последний участок маршрута пришлось бы
идти с разряженным прибором ночного видение, а это удовольствие
ниже среднего: в темноте возле Заставы так же опасно, как и везде
на Пустошах. Напороться на Крикуна или Стингера раз плюнуть, и все,
поминай как звали.
У меня на такие случаи в Руинах имеется схрон для ночевки, но
опять же, это ни согреться ни еды разргреть, потому что мудачье с
тепловизорами, их тех, которые охотятся на людей, порой захаживают
даже к Заставе.
Но в этот раз все прошло по плану. Вот и ворота, вот и караулка.
Я залезаю в люльку лифта и начинаю крутить рукоятку лебедки. Защита
непреодолимая, потому что зараженных, которые способны крутить
ручку лебедки еще никто никогда не видывал. А если на лифте
попытается подняться враждебный человек, то наверху аккурат над
люлькой есть и бойницы, и фонари, и система отцепа люльки. А как
только я начал крутить ручку, в караулке зазвенел колокольчик.
На стенке мигнул красный диод переговорного устройства.
— Кто идет?
— Картограф. Привет, дядь Миша.
Он знает мой голос, я знаю его. Следовательно, я тот, за кого
себя выдаю. Но наверху пришлось пройти под лампой перед зеркальной
стеной и оттянуть веко, чтобы продемонстрировать чистый здоровый
белок глаза. За зеркалом скрывается медик и группа зачистки, с
вполне понятными задачами.