– Как думаешь, почему сразу не казнили? – взгляд и тон Второва
внезапно стали острыми, как осколок обсидиана.
– Полагаю, он должен был что-то подписать при жизни, – медленно
проговорил я, почувствовав сильный интерес собеседника к предмету
обсуждения, – или показать что-то, что очень хотелось заполучить, –
продолжил, чуть подумав, – и, вероятно, показал или подписал, раз
не в реке утопили, а в Успенском соборе похоронили
торжественно.
– Блестяще, Дима! – воскликнул он, – Просто великолепно! А
теперь скажи мне, что нужно для организации государственного
переворота? - взгляд не затупился ещё с предыдущего вопроса, да как
бы ещё не острее стал.
– Да как и для войны, три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги,
– без паузы ответил я.
– И снова прав. Пойдем-ка до каюты прогуляемся, а то что-то
поддувать стало, – и он зябко повел плечами. Хотя я был уверен –
этого, пожалуй, и в бочке жидкого азота не заморозить.
Мы одновременно развернулись к палубе. Банкир поглядывал в нашу
сторону вроде бы незаметно, но с плохо скрытым раздражением. Его
спутница откровенно скучала, и, кажется, строила глазки режиссёру.
Тот, похоже, отвечал тем же, потому что судя по стеклянным глазам
его новой жены – там ни строить, ни сносить уже было нечего.
Нефтяник делал «козу» младшему из внучат с характерным
«утю-тю-тю-тю», но внезапно стрельнул взглядом из-под бровей в нашу
сторону. С такими глазами не с детьми играть, а расстрельные списки
визировать. Ну и компашку собрал Михаил Иванович.
Мои, как и было сказано, отдавали должное мастерству местного
повара, то есть кока, конечно же – мы ведь на судне. Компанию им
составляли барышня и парень, сидевшие до этого за одним столом со
Второвым.
– Дима, знакомься: мой сын Иван и жена Елена, – кивнул дед, чуть
притормозив у этой компании. Представленные вежливо кивнули и
вернулись к своим делам – парень что-то жарко обсуждал с Антоном,
которого, кажется, чуть подотпустило, видимо, после сашими и саке,
посуда от которых стояла рядом. Надя с Еленой живо дискутировали,
кажется, на предмет новинок косметики. В общем, какие-то сложные
женские темы, куда лучше не лезть, чтобы не выглядеть идиотом. Тем
более с моими познаниями и везением.
Второв лёгким, каким-то даже вальсирующим движением провел меня
мимо стола с семьёй, и направил в сторону лестницы. Ну, то есть
трапа, да. Мы спустились на три пролета ниже, оказавшись, видимо,
ниже ватерлинии. Но назвать окружающее трюмом язык не поворачивался
– ни ржавых цепей, ни скрипящих шпангоутов, ни мешков с ящиками.
Полутемный коридор с парой-тройкой дверей по каждой стороне. Стены
отделаны деревом, с крупными латунными или бронзовыми клепками.
Ковры, по центру красные, по бокам зелёные, закрепленные тусклыми
желтыми металлическими полосами. Хозяин открыл вторую дверь справа,
приложив большой палец к датчику, который я бы и с фонарём не
нашел, и приглашающе кивнул. Я шагнул внутрь, где как-то плавно
загорались настенные светильники.