— Что там? - тихо спросил у меня
Михаил Иванович.
— Казна Андрея Старицкого.
Подробностей не знаю, - так же вполголоса ответил я. Покойник описи
не предоставил, - пять сундуков отдельно, дальше, под еловым пнем,
но туда еще надо дойти.
Второв кивнул, не отрывая глаз от
дыры в земле, куда втягивалось все больше народу. Видно было, как
пляшут по стенам внутри лучи ручных и налобных фонарей. А потом
раздался крик режиссера, полный искреннего матерного
восхищения.
Я внутрь даже не совался, так и
стоял возле каменного афедрона, размышляя о превратностях судьбы.
Как-то тревожно было находиться в подобной компании, и появление в
ней Суворова тревогу только усиливало. Многократно. Теперь сделать
меня выездным парадным металлоискателем мог не только Михаил
Иванович.
— Дима, а как давно Вы занимаетесь
инвестициями? - ну вот, помяни черта. То есть тьфу ты, не черта, а
видного государственного деятеля, конечно же. Черти таким как он,
наверное, кофе с булочкой и свежую прессу подают по утрам.
— Около месяца, Александр
Васильевич, - тут врать не то, что смысла не имело, а было попросту
опасно, - и, если это возможно, обращайтесь ко мне на «ты». Был
недавно в походе на Севере, привык там общаться без лишних
формальностей. Жаль, что не везде получается обходиться без
них.
— Прав, прав, Дима. Формальности —
страшная сила и великая вещь, - услышать от этого человека подобное
было предсказуемо. Но прозвучало как-то опасно, что ли. - Но там,
где можно — без них значительно проще. Мы вот иногда выбираемся
так, узким кругом, развеяться на природу — Миша приохотил, талант у
него интересные места, истории и людей находить. В прошлом году
какую-то крипту откопали под Муромом, передали куда следует, - эта
фраза была произнесена с тонкой усмешкой, - так Патриархия месяц на
ушах стояла. Даже какие-то жития им там переписывать пришлось,
кажется.
Он говорил, как совершенно обычный
пожилой человек: легко и охотно, с улыбкой и спокойной
жестикуляцией. Но глаза… Такое ощущение, что даже стоя на ярком
августовском солнце он оставался в тени. Словно лучи боялись его
взгляда и обходили стороной, «во избежание», говоря его же языком.
Эх, и надо же было мне так влипнуть.
— А чего раньше инвестировать не
начал, Дим?, - ох уж мне эти разговоры по душам со мгновенным
проходом в партер в плане личных границ.