Док, он же Станислав, учился на год старше в биолого-химическом
классе. Потом долго работал фельдшером на скорой помощи. А потом
получил высшее в Первом Меде и стал первоклассным диагностом,
который по фотографии, может, порчу не снимал, но точно ее видел и
знал, к кому нужно отправить, чтоб сняли. А еще он был большой
специалист по джиу-джитсу, и бил что руками, что ногами — как
лошадь копытом, хоть и не отличался широкой костью. Наш с Колом
дуэт он дополнял и украшал, потому что помимо прочего отлично играл
на гитаре и пел. Он меня, кстати, и научил всем аккордам, что я
знал. И паре-тройке хитрых приемчиков тоже. Сейчас он работал на
двух работах, растил с женой дочь — пятиклассницу, и
достраивал-доремонтировал уже вторую квартиру. Своими руками.
Барон, он же Андрей, в компанию влился позже, но как родной,
конечно. Образование имел высшее геологическое, получил КМСа по
боксу будучи полутяжем уже в институте, по специальности отработал
лет пять или семь, выпадая из обоймы и возвращаясь в нее, как
Паратов в «Бесприданнице», со всей широкой купеческой удалью,
куражом и массой свежих хохм. После чего подался в строительный
бизнес и, по его же убеждению, сделался спокоен и скушон. Жил в
закрытом поселке за городом с молодой женой и дочкой чуть старше
Ани, катался на каждый год новой «Камри» с водителем и наверняка
вызывал лютую зависть подавляющего большинства своих знакомых.
Вот они-то, пожалуй, были как раз из тех, кто мух двумя пальцами
на лету поймать мог. Раньше — уж точно. Кроме Кола, наверное. Тот
сбил бы насекомое мастерским плевком. Я бы зажал в кулаке, послушал
и отпустил дальше. Парни частенько пеняли мне за рефлексию и
гуманизм. Но в сложных ситуациях, которые бывали неоднократно во
времена нашей беспокойной юности, я терялся редко.
Я отбил в нашем чате сообщение с запросом на марку и госномер
карет, на которых судари планировали прибыть к ужину, и общую
численность пассажиров. С начальником охраны квартала, Василием
Васильевичем, я беседовал всего пару раз, но впечатление он оставил
о себе самое приятное. Ковылявшего на протезе седого дяденьку
обожала вся детвора, беспрекословно слушалась молодежь и
подгулявшие взрослые. Вид у него был такой — детей располагал
габаритами, как добрый мишка, а взрослым было сразу понятно, что
такой легко согнет подкову в руке. Не снимая ее с коня. Неожиданно
мы как-то нашли общий язык, и он даже рассказал мне, что за
участком можно набрать дровишек, если вдруг угли кончатся внезапно.
В стене, окружавшей квартал, были калитки на каждом из участков.
Только от него и узнал.