Дочке Кузнецовы передали кухлянку и олочи по росту, который я,
как смог, показал ладонью от пола. Обновки подошли идеально, и
Анюта принялась бегать и скакать вокруг огня под песни Otyken,
которые завел Антон через местную аудиосистему, о которой я и не
подозревал. Получилось очень здорово, и я с удивлением узнал музыку
и голоса, иногда звучавшие в голове во время путешествия. Наверное,
слышал где-то краем уха, вот и запомнилось, просто исполнителя не
знал. Аня в национальной одежде саха напомнила о выздоровевшей
Дайане, и я улыбнулся шире.
Антошке подарил брелок из медвежьего когтя и золотой самородок,
наказав не продавать и не светить его особо. Потому что, во-первых,
память, а во-вторых нечего до времени внимание привлекать. Намекнул
только, что когда ему исполнится восемнадцать – подарю долю в
прииске, а то и всю шахту целиком, посмотрю по поведению. И как
подменили парня – весь апломб слетел, остался школьник старших
классов, который внезапно понял, что мечтать можно не только о
кроссовках и айфонах. Он молча катал пальцем по ладони неровный
кусочек золота, а я искренне надеялся, что эта задумчивость
приведет его к правильным выводам.
Наде досталась рыба, которая, кстати, не успела разморозиться за
время полета, поэтому я сразу нарезал строганинки финкой старого
Волка-Бере. Белая стружка, «рыбное мороженое», как сказала Аня,
понравилось всем – вкусно же. А я тем временем достал из-за пазухи
синий бархатный футляр и поманил жену поближе. Перед вылетом
попросил Костю показать хороший ювелирный в Якутске, вот и
посмотрим, не подвел ли мой вкус. Надя открыла крышку и по
вспыхнувшим глазам стало предельно ясно – не подвел. Не зря выбирал
так долго, что даже невозмутимый Чумпу начал недовольно
похрустывать. Это было ожерелье или бусы, я не знаю, чем они
отличаются, из белого золота с сапфирами. Подумалось, что со
светлыми волосами и зелеными глазами будет неплохо смотреться. Тут,
конечно, ошибся. Смотрелось не просто неплохо. Блестяще выглядело,
во всех смыслах. Хорошо, что изумруды не взял и прочий всякий
жемчуг. Жена не удержалась и метнулась домой, к большому зеркалу –
девочки, что с них взять? Но когда через несколько минут вернулась
в другом, темно-сером платье и с высокой прической, открывшей шею –
произвела фурор. Мы с Антошкой и Серегой от души аплодировали, а
Анютка носилась вокруг нее с криками: «Дай, дай и мне
поносить!».