Из этого я сделал единственно верный
вывод: на самом деле Малыш владел не магией пространства, а магией
времени. Причем достаточно слабой, если не нашел ей более достойное
применение. Именно поэтому, будучи, по сути, очень слабым бойцом,
он сделал то, от чего Дарус Лимо настойчиво меня предостерегал — он
ускорил свои биологические часы, ускорил свое личное время. Именно
поэтому он был настолько проворнее меня. И именно поэтому его удары
оказывались такими сильными.
Когда мы встретились взглядами, меня
посетило легкое сожаление при мысли о том, что всего через
несколько лет из цветущего парня Малыш превратится в дряхлого
немощного старика. Но он свой выбор уже сделал. По глупости или по
чьему-то наущению, но он фактически убил себя, бездумно разменяв
отмеренные ему годы на несколько мимолетных побед в подпольных,
незаконных и насквозь пропитанных алчностью боях без правил.
Впрочем, это был его выбор, а я уже
понял, как именно его остановить.
Пока пацан шипел сквозь стиснутые
зубы и пытался вернуть чувствительность кулакам, я создал вокруг
себя несколько десятков воздушных щитов, поставив их под углом так,
чтобы они образовывали этакое колесо с оставленными между ними
узкими проходами.
Поскольку невидимость я не
использовал, то Малыш, естественно, заметил неладное, и тут же
рванул в мою сторону, стараясь не дать мне закончить. Однако я свои
щиты ставил с умом — у каждого из них края были заточены до
бритвенной остроты, причем они даже демонстративно поблескивали,
чтобы Малыш, не дай тэрнэ, не ошибся.
И он действительно заметил опасность
вовремя. Действительно не сунулся на рожон, а вместо этого
неуловимо быстро оббежал построенное мной убежище и, лишь
убедившись, что в принципе оно для него — не препятствие, запоздало
атаковал.
Этого времени мне как раз хватило,
чтобы исполнить задуманное.
Само собой, я понимал, что для Малыша
с его скоростью будет совершенно нетрудно просочиться между щитами,
не поранившись, и спокойно добраться до меня, при этом практически
не снизив скорость. Но суть заключалась в том, что все проходы
между щитами вели его в одно-единственное место. В
одну-единственную точку. Поэтому, когда он в очередной раз взял с
места в карьер и совершил еще один стремительный круг в надежде
меня запутать, я уже был готов его встретить. И умышленно оставил
один из проходов чуть шире остальных.