Здесь все будет хорошо.
Горничная снова взяла меня на руки, а я, уже привычный к такому,
состроил самую скучающую мину, на которую только был способен, мол
«ну а дальше-то что?». В такие моменты она всегда смотрела на меня
с какой-то странной смесью отвращения и непонимания. Может ее
смущал чересчур осмысленный взгляд полугодовалого ребенка? Тогда
зачем, в таком случае, она меня на руки берет?
Вдруг в комнату зашла мама.
— О, вот ты где, Руди! — сказала она и забрала меня с рук
горничной
На ее руках я часто тоже делал похожее выражение лица. Знаете,
не очень приятно, когда тебя вот так просто отрывают от земли. И
ладно бы от земли меня отрывала бочка с керосином, на вершине
которой я сижу, ракетой называется, так нет же, простая
женщина!
— Знаешь, Лилия, мне кажется он не очень любит, когда его держат
на руках… — пробормотала Зенит, а через время добавила — Зато какой
у него умный взгляд!
— Мне кажется, даже слишком, Госпожа.
— Думаешь?
— Просто предполагаю. — пожала плечами горничная, которую, как
оказалось, звали Лилией.
На следующий день горничная ушла куда-то на несколько часов. А
когда наступила ночь, она два десятка минут размахивала надо мной
чадящими едким дымом травами, нашептывая какие-то неразборчивые
слова. Думала, наверное, что я сплю, но с таким аккомпанементом
заснуть сложнее чем в общежитии летного училища.
Может традиция у них такая, размахивать над «спящим» младенцем
благовониями? Хотя если «это» у них благовония, то мне искренне
жаль здешних людей.
Прошло, наверное, около года от моего рождения.
Теперь я больше, чем был раньше, а потому горничная уже не может
так просто брать меня на руки.
Недавно я решил наконец покорить недоступную до того высоту —
второй этаж дома. Да, я уже бывал там раньше, но попадал туда
только с помощью родителей, а теперь открывался настолько большой
простор для действий, что и представить сложно было. Как, например,
кабинет папы. Кабинет, конечно, громко сказано, скорее каморка с
книжной полкой и столом.
Книг было всего пять, все до единой были рукописными, а это
значило, что, во-первых, книги стоят баснословных денег, и то, что
их аж пять — уже удача, а во-вторых, технологию книгопечатания тут
так и не изобрели. Ну ничего, изобретем, время терпит.
За этот год мне почти удавалось говорить на местном языке.
Наверное, сказывался опыт изучения других языков в прошлой жизни.
Кажется, она была так давно…