Неотличима от магии - страница 7

Шрифт
Интервал


Здесь все будет хорошо.

Горничная снова взяла меня на руки, а я, уже привычный к такому, состроил самую скучающую мину, на которую только был способен, мол «ну а дальше-то что?». В такие моменты она всегда смотрела на меня с какой-то странной смесью отвращения и непонимания. Может ее смущал чересчур осмысленный взгляд полугодовалого ребенка? Тогда зачем, в таком случае, она меня на руки берет?

Вдруг в комнату зашла мама.

— О, вот ты где, Руди! — сказала она и забрала меня с рук горничной

На ее руках я часто тоже делал похожее выражение лица. Знаете, не очень приятно, когда тебя вот так просто отрывают от земли. И ладно бы от земли меня отрывала бочка с керосином, на вершине которой я сижу, ракетой называется, так нет же, простая женщина!

— Знаешь, Лилия, мне кажется он не очень любит, когда его держат на руках… — пробормотала Зенит, а через время добавила — Зато какой у него умный взгляд!

— Мне кажется, даже слишком, Госпожа.

— Думаешь?

— Просто предполагаю. — пожала плечами горничная, которую, как оказалось, звали Лилией.

На следующий день горничная ушла куда-то на несколько часов. А когда наступила ночь, она два десятка минут размахивала надо мной чадящими едким дымом травами, нашептывая какие-то неразборчивые слова. Думала, наверное, что я сплю, но с таким аккомпанементом заснуть сложнее чем в общежитии летного училища.

Может традиция у них такая, размахивать над «спящим» младенцем благовониями? Хотя если «это» у них благовония, то мне искренне жаль здешних людей.

Прошло, наверное, около года от моего рождения.

Теперь я больше, чем был раньше, а потому горничная уже не может так просто брать меня на руки.

Недавно я решил наконец покорить недоступную до того высоту — второй этаж дома. Да, я уже бывал там раньше, но попадал туда только с помощью родителей, а теперь открывался настолько большой простор для действий, что и представить сложно было. Как, например, кабинет папы. Кабинет, конечно, громко сказано, скорее каморка с книжной полкой и столом.

Книг было всего пять, все до единой были рукописными, а это значило, что, во-первых, книги стоят баснословных денег, и то, что их аж пять — уже удача, а во-вторых, технологию книгопечатания тут так и не изобрели. Ну ничего, изобретем, время терпит.

За этот год мне почти удавалось говорить на местном языке. Наверное, сказывался опыт изучения других языков в прошлой жизни. Кажется, она была так давно…