Кажется, так давно не было ничего подобного. За годы войны ни
одного повода к веселью, лишь траурные церемонии и панихиды.
Туда-сюда сновали разряженные в пух и прах дамы и кавалеры. Их
легкие одеяния, полупрозрачные, яркие, по фигурам, шелестели, точно
фольга и развивались, как паруса. Игрались шуты, забавляя
собирающихся зевак. Поперек зала стоял главный стол королевской
семьи и их высочайших гостей. Король Элеманх с супругой Терпсионой
в воцарившейся тишине занял свое место на троне. Затем его дочери:
старшая, Эсфея, с мужем, младшая, Тэса, девочка лет четырнадцати, с
ручной белкой, и средняя, Грейс. Король поднял руку и отдал знак,
призывая к тишине собравшихся. Вот-вот, с минуты на минуту, должны
появиться гости. Их путь был долог, но прибывшие на рассвете, к
вечеру должны были отдохнуть.
— «Ты же мне еду принесешь?» — вновь услышал Эранор вторженца в
свои мысли.
— «Я что, буду распихивать ее по карманам? Иди, лови крыс!» —
принц обидел подругу сарказмом и предложением крыс ловить. Он знал,
насколько Хауфо ленится добывать себе пищу сама. Но вредность часто
брала верх.
— «Все, сам напросился!» — фыркнула ему в ответ кошка, и связь
оборвалась.
— ...кронпринц Фирнена, Его Высочество Эранор Хрон Фирнен, — это
было единственное, что услышал Эранор из всего представления
глашатая, когда его выдернуло из мысленной беседы, и двери тронного
зала распахнулись перед ними. Тут же лицо мужчины стало серьезным,
можно сказать даже суровым, спина выпрямилась и плечи расправились,
он величественной походкой, будто этот замок принадлежит ему,
прошел под взором множества людей, ведя за собой свою
немногочисленную свиту, а именно личную стражу, слуг и брата. Это
было единственное условие Эранора — минимум людей и багажа. И
Хауфо, конечно, без нее он просто бы не приехал.
Ожидание было минимальным, но для Грейс оно тянулось, подобно
патоке. И вот, когда двери тронного зала распахнулись, южанка
выпрямила спину, сложила руки на колени, изображая кротость,
которой её обучали с детства, но глаза все равно подняла, и с
любопытством рассматривала приближающуюся от порога тронного зала
фигуру мужчины, кажущуюся сплошным черным пятном. Грейс
прищурилась, потому что видела она плоховато на расстоянии, однако
уже могла понять, что портрет и вправду соврал.