Пока принцесса изливалась
Эранору о том, как тревожно положение в послевоенной Эритрее, как
отстала страна, попавшая в западню собственных традиций, с
изумлением замечала, что принц снова её слушает. Мало того, что
Эранор слушал, не перебивая и гладя на Грейс, так он и воспринимал
её слова адекватно.
—
Если закон позволяет делать такое с женщинами, то равенства не
обрести.
— Но
законы пишут мужчины. Я приложу все усилия. Чтобы хоть немного
сдвинуть чашу весов. После войны женщин осталось очень много. Вдов
и сирот. Они могли бы работать, если бы им дали шанс. Могли бы
кормить семьи, если бы государство восприняло их достойными взять
на себя такие обязательства. Стало бы платить им за труд. Тогда бы
уровень жизни повысился. Прости, что я о политике, — улыбнулась
Грейс, — я помню, что ты ввязываться в неё не намерен. Я уважаю
твои желания.
Эранор не стремился понять Грейс и её боль за
собственный народ, он лишь пытался разобраться в том, как мужчина,
который когда-то выбрал себе женщину, определился для себя, что
именно с этим человеком он будет жить, может в какой-то момент
решить убить её. В Фирнене убийство супруги или супруга, если это
была не самооборона или воля умершего, является преступлением. У
них процветают разводы, но только среди обычных горожан,
королевской семье разводов не дают, однако разрешалось заводить
любовников, и Эранор всегда знал, что если ему выберут жену
родственники и брак станет политическим, верность нелюбимой он
хранить не станет.
Но
всё сказанное Грейс — не проблемы Севера и Эранора. А вот
принцессу, наоборот, это очень волновало. Она говорила много с
придворным лекарем, с женщинами, много читала и поняла, что вопрос
деторождения касается не только женщины. Мужчина может быть
бесплоден. По вине этих узколобых мужланов погибают невинные и
никем не защищенные южанки. Красивые, способные давать потомство,
жить счастливо. Грейс это волновало до болезненного гнева, но
изливать это на кошку и принца больше она не собиралась, так что
взяла себя в руки, буквально, сцепив тонкими пальцами плечи,
опустив глаза к лампе на столе.
— Мой
отец очень хочет, чтобы женой моей стала южанка, и когда выпал шанс
с тобой, он не стал им пренебрегать. Моя мать тоже была с
Юга.
—
Ваша мать, была с Юга? — Грейс об этом никогда не слышала, но
сейчас, выпрямившись, изумленно посмотрела на Эранора, потом на
Хауфо, — а я думала, брак между иноземцами лишь в угоду политике
возможен.