- Огоньку? – протянул я руку и
создал пламя на большом пальце.
Сам не понял, зачем я вышел из
невидимости и сделал такой финт. Ну, может дурак я. Но сделал. Кто
она, а кто я. Без вопроса, а именно как констатация факта.
Принцесса рода Сумераги, с ней можно так, мы равные, аристократия.
Ну, ладно, принцесса выше рангом, но одного сословия. А она
наследница крупнейшей промышленной империи на востоке. Корпорация,
которая в одно лицо несколько десятков лет подряд изгоняла
колониальные режимы в Азии, в том числе, Шривиджая – это их рук
дело. Без их поддержки они бы не сбросили с себя власть
колониальных империй.
- А, спасибо. – прикурила она,
затянулась, а после с удивлением посмотрела она на меня на
парапете. – Не поняла, ты кто такой и откуда? Как неожиданно
появился? Тут не было никого.
- Я прячусь тут от доставших
европейских дипломатов, которые пытаются меня развести на
неосторожную болтовню. Под невидимостью сижу, наблюдаю за своими
тихонько. Граф Андреев Андрей Александрович. – подал я ей руку для
рукопожатия. – Судя по тебе, тебя тоже кто-то вывел из себя, и ты
сбежала? Нужно выдохнуть и пойти выбивать свое дальше?
Она неожиданно пожала мне руку,
затянулась и сказала:
- Маэда Юки. Да, вывели из себя.
Узкоглазые желтые обезьяны. Торгуются так, будто прибыли для того,
чтобы издеваться над нами, кидаясь тухлыми фруктами, а не заключить
сделку.
- Узкоглазыми? – удивился я. И как
тут не удивиться, если такое ругательство от другой
азиатки.
- Ну да, Ханьцы, кто ж
еще?
- Э, прошу прощения… Но… Вы же одной
расы, разве нет? Не пойму ругательство.
- Потому что мы белые цивилизованные
люди, а это…
- Ну, южные ханьские народы
действительно более узкоглазые… Но для европейцев все азиаты:
желтые, узкоглазые, и не совсем люди. Да они не отличат японца от
малайца. Но всё равно, почему японка называет ханьцев так
унизительно?
- Забей, старые обиды между
народами. Русские же обзывают франков лягушатняками. Впрочем, те же
бриташки франков точно также называют. Мы, ровно как и в Европе, в
Азии все друг друга «очень любим». – с сарказмом пояснила она. – Мы
даже тысячу лет будем припоминать какую-нибудь малозначительную
чушь, а еще можем начать в друг друга стрелять из корабельных пушек
из-за вопроса «кто придумал сакэ».
- Мицзю? – спросил я.