Улыбка у
Льва начала гаснуть. Что-то настрой брата ему совсем не нравился. И
взгляд стал каким-то колючим, а от всей фигуры отчетливо повеяло
холодом. Таким чужим его еще никогда не видел.
- А не
охуе… ли ты, братец?! - практически выплюнул Александр в лицо
ошарашенному брату. - Я тебе, что банкомат? Или может деньги
печатаю, рисую? Вроде нет, не рисую и не печатаю.
Стало
нехорошо. По спине побежали мурашки, к горлу подступила тошнота.
Родной брат, которого он в детстве за малый рост любил дразнить
«карлой» (карликом), вдруг словно раздался в плечах и подрос на
две, а то и три головы. С трудом сглотнув подступивший к горлу ком,
Лев непроизвольно отступил назад.
- Вас же
тут целая орава - почти полтора десятка человек, и никто даже
пальцем о палец не удосужился ударить! Все на мое загривке сидите!
- Пушкин с хрустом сгреб кучу бумаг со стола и со всей силы швырнул
их в брата. - Ты знаешь, сколько твоих бумажек я оплатил за этот
год? Б…ь, почти на десять тысяч рублей! Десять, мать его, тысяч
рублей! Ну-ка, иди сюда…
Словно
телок на закланье, Лев сгорбился и бочком пошел вперед. Брат его
сейчас пугал до коликов в животе, чего, вообще, никогда не
было.
- Теперь
забудь о моих деньгах от слова «совсем». Хочешь денег, зарабатывай.
А нужна будет работа, так я найду. Понял?
Пушкин-младший, насупившись, кивнул.
- А этим
великовозрастным кобылам я сейчас сам все объясню, - бросил
Александр, направляясь к дверям. - Расскажу, каким трудом
зарабатываются деньги…
От автора. Друзья, большое спасибо
за внимание к истории. Очень приятно. Думаю, в результате
совместной с вами работой может получиться нечто довольно
"вкусное", годное не только для любителя попаданческого чтива, но и
альтернативной истории. Попробуем написать Александру Сергеевичу
ого-го какую биографию
***
Санкт-Петербург,
набережная Мойки, 12.
Квартира в доходном доме
княгини С.Г. Волконской, которую снимало семейство
Пушкиных.
После вчерашнего скандала в квартире
Пушкиных царила тишина. В воздухе витала тревога, заставлявшая
обитателей ходить на цыпочках и говорить полушепотом с оглядкой на
окна и двери. Катерина и Александра Пушкины, после устроенного им
разноса, обиделись и закрылись в своей комнате. Кухарка, не в
пример обычным дням, почти не гремела кастрюлями, дворник на улице
подметал двор так, что его было едва слышно. Даже дворник, которого
никогда прежде не видели трезвым, был подозрительно свеж.
Присмирели и дети, остро чувствовавшие атмосферу: совсем не шалили,
сидели в своей комнате и тихо возились с игрушками и
книгами.