Пожалуй, лишь один человек в
квартире, в отсутствие главы семейства вел себя, как обычно.
Наталья сидела в своей комнатке, что примыкала к рабочему кабинету
супруга, и занималась вышивкой. Иголка мелькала в ее пальцах,
тянулись разноцветные нити, а на белоснежном батистовой платке
постепенно появлялась причудливая анаграмма.
- … По милому по дружку ноченька не
спится,
По милому по дружку ноченька не
спится,
Ох, во сне милого видала,
Ох, во сне милого видала.
Тихо напевала молодая женщина
старинную русскую песню, что очень любила ее старая кормилица.
Пела, и улыбаясь своим мыслям. Со щек не сходил румянец.
- Ты воспой, ты воспой в саду,
соловейка,
Ты воспой, ты воспой в саду,
соловейка!
Наконец, последний стежок лег на
свое место, и анаграмма была закончена.
- Тебе, любимый дружочек, -
прошептала Наталья, прижимая платочек к груди. Причем сжимала так
сильно, словно хотела насытить его теплом своего сердца. - Чтобы
всегда хранил тебя от всех невзгод и напастей.
Что и говорить, крепко любила она
своего мужа. Оттого и прощала, пусть и с болью в сердце, его
поразительную ветреность, обидное внимание, а то и прямо интерес, к
чужим дамам. Знала она про его похождения, про тот список с его
амурными победами, дать испорченным нравам Петербурга. Всей душой
понимала, что ее Санечка, как мотылек, вечно летит на яркое,
праздничное, сверкающее, чего между ними было все меньше и меньше.
Чувствовала, что охладевать к ней стал, хотя на людях еще звал
«ясным солнышком» и «ненаглядной зазнобушкой», целовал кончики
пальчиков и нежно касался ее волос...
- Пусть мой платочек защищает тебя
от плохих людей.
Но вчера все изменилось, словно
вновь они оба на шесть годков назад вернулись. Видела она, что
опять все между ними вспыхнуло.
- Любый мой, - шептали припухшие с
жаркой ночи губы, а в глазах вновь игривый огонек. - Береги
себя.
Нежно гладила платочек, а мыслями
снова и снова возвращалась в прошлый вечер и ночь. И еще ярче
расцветал на щеках румянец, в груди и животе разгорался сладостный
жар, отчего становилось совсем хорошо.
- Только возвращайся, обязательно
возвращайся.
Вчера, как в русской народной сказке
было. Поначалу, страх и ужас. Ее Санечка так гневался, что прямо
беги и прячься. Разве только молнии из глаз не летали. Он, конечно,
и раньше любил острое словцо, но в этот день сам себя превзошел.
Братца своего, Льва, добрых пол часа костерил на чем свет стоит.
Вспомнил и про его безудержные траты, и про его безалаберность, и
про его амурные похождения, и про его непостоянство. Бедного Леву
едва удар не хватил.