- Гы-гы-гы! Нежто, прямо в портки
наделал? Гы-гы-гы! Барин и в портки…
- А седня все про какую-то щетку
талдычал. Я ему для ковра несу, а он меня по матери обложил. Мол,
ему щетка для зубов нужна.
- Гы-гы-гы! Чудно как! Щетка для
зубов! А скребок для задницы ему не нужон?!
- Скребок? Откуда знаешь? Только
барин не скребок, а бумагу спрашивал. Как, говорит, особливой
бумаги для подтирания не придумали?
- Гы-гы-гы!
***
Санкт-Петербург, набережная
Мойки, 12.
Квартира в доходном доме княгини
С.Г. Волконской, которую снимало семейство
Пушкиных.
Его пробуждение в этой ипостаси было далеко не эпичным, за что
Ивану Петровичу, педагогу с многолетним стажем, было бесконечно
стыдно. Подумать только, он, заслуженный учитель России, лауреат
десятков всероссийских и областных конкурсов педагогического
мастерства, признанный знаток поэзии Золотого и Серебряного века,
позволил себе обложить по матери, пусть и малоизвестных, но все же
классиков русской литературы! Послал во всем известное место
сначала друга и однокашника Пушкина поэта Константина Данзаса, а
потом и самого известного врача Петербурга Николая Аренда. И только
чудом «под огонь» не попала сама супруга великого поэта, красавица
Натали, которой вселенец из будущего уже был готов объяснить, кто
она, кто её родственники, и куда им всем нужно срочно спешить.
Позор и стыдоба на его седую голову!
Правда, было и то, что извиняло Ивана Петровича. Первое, это
несусветная боль внизу живота, выворачивающая все его внутренности
наизнанку, и через несколько мгновений пропавшая каким-то чудом.
Второе, совершенно непривычная окружающая обстановка, напоминающая
то ли антикварный салон, то ли музейные декорации.Словом, старика
было за что извинить. Хотя теперь и не старика, вовсе…
***
Первые сутки, без всякого
преувеличения, Иван ходил с открытым от постоянного удивления ртом.
Естественно, пытался закрывать, чтобы родные перестали на него
коситься, но все было бес толку. Челюсть упрямо тянулась вниз, а с
лица не сходило восторженное выражение. От этого даже лицевые мышцы
начали болезненно ныть. А как же иначе?
- Ведь, я Александр Сергеевич
Пушкин, - тихо-тихо повторял он, не вставая с дивана в своем
кабинете. Пришлось, перед близкими и друзьями симулировать
контузию, чтобы хоть как-то оправдаться за необычное поведение.
Попросил оставить его в тишине и спокойствии, чтобы немного
оправиться.–Господи, просто поверить не могу, что это произошло… Я,
наше всё! Я солнце русской поэзии! Я Пушкин! Самый настоящий
Пушкин!