.
И еще одна интересная характеристика Милютина: «Ему нужны были такие сотрудники, которые вполне подчинялись ему, которых он мог поработить. Он не в состоянии был оценить талант, да и зачем таланты, когда требовалось только точное исполнение его воли? Вот почему долго пользовался он услугами Обручева, поручал ему важные работы, но настоящей близости между ними не было, она установилась лишь позднее, незадолго до выхода в отставку Милютина. Самостоятельность Обручева коробила его»>416. Генерал Ганс Лотарь фон Швейниц – прусский военный агент в Петербурге в 1863–1865 годах, а позже германский посол в России, вспоминал, оценивая Обручева в 1879 году: «Эта выдающаяся личность еще 14 лет назад, когда я сюда (то есть в Петербург. – О. А.) приехал, стоял на хорошем счету как преподаватель Академии Генерального штаба и автор военно-статистических трудов»>417. Швейниц – очень внимательный и умный наблюдатель – также не прошел мимо негативных качеств Военного министра, отметив его нетерпимость к выдающимся личностям не только в своем кругу, но даже в окружении императора>418.
Когда Обручев, поддержанный начальником Главного штаба, представил министру записку полковника Ф. А. фон Фельдмана – русского военного агента в Австрии – о желательности учреждения в России Генерального штаба по образцу прусского, то Милютин вновь отрицательно отнесся к этой идее, взглянув на это предложение как на «сепаратистскую попытку, на желание вырвать у него часть власти»>419. Личные качества Д. А. Милютина и конфликт с Барятинским определили, на мой взгляд, изменение позиции Милютина. В начале пятидесятых годов он придерживался других взглядов на Генеральный штаб: «При нынешнем устройстве армии необходимость Генерального штаба не подлежит сомнению. Но в особенности необходимо это учреждение для нашей армии, столь многочисленной, действующей в столь разнообразных странах и притом имеющей менее образованных и ученых офицеров»>420. Если в бытность профессором Академии Д. Милютин отстаивал как минимум организационную самостоятельность корпуса офицеров Генерального штаба>421, то в своем докладе по министерству от 15 января 1862 года он планировал, чтобы Генеральный штаб в будущем не составлял «слишком специального установления»>422.
В 1863 году приказом Военного министра от 16 октября вводилось в виде опыта на два года Главное управление Генерального штаба (ГУГШ). ГУГШ поручались следующие дела: 1) по личному составу управления и всех чинов ГШ и корпуса топографов; 2) по размещению, передвижению и действию военно-сухопутных сил империи; 3) по контролю в военном отношении над пограничными с Азией частями империи; 4) по учебным, ученым, военно-топографическим и хозяйственным вопросам управления