– Он уехал на подработку.
– А почему нам не сказал?
– Просто еще ничего не заработал, вот и не хотел беспокоить.
– И куда он поехал?
– В центральный город провинции.
– У тебя есть его адрес?
– Нет.
Ван Хуай тяжело вздохнул, он был бледен как смерть, его грудь ходила ходуном. Лю Шуанцзюй погладила его по груди и дала попить. Он поперхнулся и зашелся в кашле. Лю Шуанцзюй стала бить его по спине. К этому моменту Ван Чанчи уже еле держался на ногах, в его носу нестерпимо щипало. Но он крепился изо всех сил, проверяя свое сердце на прочность. Ван Хуай по-деревенски грубо выругался и сказал:
– Я его просил хорошенько учиться, а он не послушал – ну куда это годится!
– Вот Ли Цзячэн[5], например, не кончал университетов и при этом как-то разбогател, – ответил на это Хуан Куй.
– То – Ли, а то – Ван, как можно сравнивать совершенно разных людей? – отреагировал Ван Хуай.
Лю Шуанцзюй открыла сумку и выложила на стол яйцо и батат.
– Яйцо от нашей собственной курицы, батат тоже с нашего огорода. Все это мы привезли для Чанчи, не думали, что он сбежал, – сказала Лю Шуанцзюй.
Хуан Куй почистил яйцо и откусил. В комнате сразу запахло чем-то по-особенному домашним, в нос ударил аромат деревни. Ван Чанчи сглотнул слюну, пересиливая себя. Ван Хуай тоже сглотнул слюну и сказал:
– Самим есть было жалко, для него вот припасли.
– Вы с Чанчи были в классе лучшими друзьями, – сказала Лю Шуанцзюй. – Увидев тебя, мы словно увидели его, так что если этот гостинец съешь ты, нам все равно будет приятно.
Хуан Куй с аппетитом уплетал гостинец, так что с его губ летели крошки. К глазам Ван Чанчи подступили слезы.
– Если он выйдет с тобой на связь, ты уж, пожалуйста, уговори его вернуться к учебе, умоляю тебя, – попросила Лю Шуанцзюй.
Хуан Куй кивнул, а Лю Шуанцзюй продолжала:
– На мне и свинья с курами, и готовка, и работа по хозяйству, и ремонт дома, но я никогда не жаловалась, что мне тяжко. Как представлю, что он в будущем выбьется в люди, так любые трудности готова вынести.
По щекам Ван Чанчи, щекоча, поползли слезы; почувствовав, что они вот-вот повиснут на подбородке, он украдкой смахнул их ладонью, которая тут же стала мокрой.
– Вот ведь какой никудышный уродился, лучше бы мне и вовсе его не знать, – подал голос Ван Хуай.
– Это ему тоже передать? – спросил Хуан Куй.