– Да это всё понятно, – сказал я, – вот есть в Москве район, где давали квартиры высшему офицерскому составу сразу после войны. Так вот, внуки их сегодня, из себя ничего не представляя, тупо спиваются в этих квартирах. А всё почему? Да потому, что характер человека куют исключительно трудности и лишения, в преодолении которых и кроется секрет крепости внутреннего стержня!
– Именно так, – кивнул пан Уи, – Вот и команда американцев наступила на эти же грабли. Вроде бы страна на ведущих позициях по всем параметрам, а население отупело донельзя…
– Говоря между нами, – толстяк чуть наклонился в мою сторону, – я не верю в возрождение американской команды. Они уже не жильцы. Но у меня контракт и его надо отработать.
Слева, из мёртвой зоны внезапно вынырнул мотоциклист. Я вздрогнул и выругался.
– Так зачем тебе Россия? – спросил я.
– Как бы это смешно не прозвучало, но мне нужно понять русскую душу! Того, что есть в коде национальной идентификации вашего народа, сейчас очень не хватает американской команде. Поняв что это, я смогу скорректировать состав американского гриба и попытаться вытащить эту команду из засасывающей их задницы.
– Ну тогда велкам ту Раша! – я вложил всё своё ехидство в эти слова. – Веками мир не может понять загадку русской души и тут ты такой фильдеперсовый красавчик нарисовался… А почему именно Архангельск?
– Не знаю, – ответил Уй, – но Достоевский, помнится писал, что настоящего русского можно увидеть лишь на севере, в остальной России он измельчал!
– Ну так это когда было то? – я с улыбкой посмотрел на толстяка. – Уже больше века прошло после Достоевского, и думается мне, что настоящего русского теперь по всей России не сыщешь! Нынче что в Москве, что в Архангельске – люди одного разлива: мажорствующяя богема, да озлобленные нищеброды.
Подтверждение моих слов не заставило себя долго ждать – сквозь пробку бесцеремонно пробирался пузатый тонированный баварец с мигалкой на крыше, за которым, в надежде урвать остатки с барского стола, пристроилась облезлая шаха.
– А касаемо загадки русской души, – поучительно продолжил я, – так нет никакой загадки, потому и разгадать нас никто не может! Есть врождённое чувство справедливости, которое для русского дороже жизни и первостепеннее любых законов!
– Вот что сделает пиндос, если к нему на улице подойдёт другой и вмажет в рыло? – спросил я.