Пришедшие бухнулись в ноги, но я и ухом не повел
продолжая трапезу. Разговаривал с посланцами от моего имени
Вельяминов.
- Государь не вели казнить, - начали они с обычной
формулы.
- Государь милостив, - с достоинством отвечал им мой
кравчий, - и коли вы в винах своих повинитесь, да выдадите вора
Заруцкого с ложной царицей Мариной, то казнить вас не станут.
- Ослобони государь, - завыли посланцы, - нет у нас ни
атамана, ни Маринки чтобы им обоим пусто было!
- То есть, как нет? - едва не выронил я ложку.
- Да так государь, - заговорил частя и запинаясь старший
из них, - как пришло известие, что ты идешь на нас с войском, так
буча случилась. Атаман Киря повздорил с Ванькой Заруцким и
потребовал свою долю от добычи. Ванька-злодей хотел его зарубать,
да большинство казаков за Кирю встали и Заруцкий отступил. Сам
отдал ключи от подвалов где добыча нераздуваненая хранилась и велел
разделить по чести.
- И дальше что?
- А что дальше, мы пошли в подвалы, вытащили добро, честь
по чести его поделили по числу сабель. Киря со своими казаками долю
получив, снарядились и в скорости и уехали. Вот.
- А Заруцкий?
- А пропал Заруцкий!
- Как пропал?
- Как сквозь землю провалился, анафема! Не гневайся
государь, только как Киря уехал мы рассудили что и прочее добро
раздуванить надобно, да так и сделали. А потом кинулись нет нигде
Ваньки. Мы сначала думали, что он у царицы в покоях, ан нет! Нет ни
его, ни Маринки, ни царевича ее, ни монахов латинских что с ней
были. Пропали проклятущие! Тут у нас совсем разлад случился,
сначала искали, потом вспомнили что мы и на их долю добро делили. А
уж коли они пропали, так не след добру пропадать, надо же поделить
по-христиански, чтобы без обиды. Только поделили, а тут Киря
вернулся, только без добра и почти без казаков.
Выслушав сбивчивый рассказ парламентеров, я замысловато
выругался. Это же надо так хитроумно продумать план, героически
разгромить врага, а затем эпичнейшим образом сесть в лужу!
- Вот что казаки, - устало проговорил я, - если хотите
жить, то сдавайтесь. Выдадите мне Кирю и тех кто с ним вернулся.
Они на меня покушались, их простить не могу, а прочих помилую. Все
добро что у вас осталось, сдадите без обману до полушки, за то что
намеревались от своего царя обороняться. Кто не хочет к себе домой
возвращаться голым и босым, пусть идет ко мне на службу. Я по весне
пойду Смоленск воевать, так что возьму всех. Кто не хочет пусть
убирается, только пешком и без оружия. Я все сказал, ступайте.